The Voyevoda (a-moll), Op. 78
Симфоническая баллада
Состав оркестра: 3 флейты, 2 гобоя, английский рожок, 2 кларнета, бас-кларнет, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, военный барабан, арфа, челеста, струнные.
История создания
Это программное симфоническое произведение Чайковский, уже всемирно признаный мастер, автор выдающихся творений во всех музыкальных жанрах, создавал на протяжении 1890—1891 годов. На этот раз его глубоко заинтересовала баллада великого польского поэта Адама Мицкевича (1798—1855) «Дозор» (1829), названной в переводе Пушкина «Воеводой».
Известно, что от написания «Воеводы» его отговаривал любимый племянник В. Давыдов: с ним в сентябре 1890 года состоялся разговор о литературных произведениях, которые могут быть музыкально воплощены. Тем не менее своему издателю П. Юргенсону композитор сообщает: «Я сочиняю симфоническую поэму». В письме к племяннику от 4 октября 1890 года Чайковский продолжает тему спора: он не только не отказался от намерения воплотить балладу Мицкевича в музыке, но практически закончил сочинение, осталось его оркестровать.
Уже была намечена дата премьеры — январь 1891 года, но композитора отвлекли другие замыслы, и на несколько месяцев произведение было отложено. Вернулся к «Воеводе» Чайковский летом. Письма к родным свидетельствуют о том, насколько композитор был увлечен замыслом. В оркестр он решил ввести новый, только что созданный инструмент — челесту. Юргенсону он писал: «По поводу инструментовки этой вещи у меня есть к тебе просьба. Я открыл в Париже новый оркестровый инструмент, нечто среднее между маленьким фортепиано и glockenspiel, с божественно чудным звуком. Инструмент этот я хочу употребить в симфонической поэме Воевода и в балете ("Щелкунчик". — Л.M.)... Называется он "Celesta-Mustel". Я хочу тебя попросить выписать этот инструмент». С 6 по 22 сентября в Майданове, бывшем в это время постоянным приютом композитора, Чайковский оркестровал «Воеводу».
Первое исполнение состоялось под его управлением в Москве 6 (18) ноября 1891 года. Концерт прошел с большим успехом, но еще до него друзья-музыканты, в том числе высоко ценимый Чайковским Танеев, отрицательно отозвались о новом сочинении. Эти отзывы попали на подготовленную почву: композитор тогда мучился сомнениями в своем даре, ему казалось, что он исписался и теперь повторяет самого себя. В порыве горечи, несмотря на то, что ему самому новое сочинение нравилось, он на следующий день после премьеры уничтожил партитуру. «Голубчик, не сожалей "Воеводу", туда ему и дорога, — писал он расстроенному Юргенсону. — Я нисколько не раскаиваюсь, ибо глубоко убежден, что это сочинение, компрометирующее меня». К счастью, сохранились оркестровые голоса, по которым уже после смерти Чайковского партитура была восстановлена и издана в 1897 году М. Беляевым под опусом 78. Нотам было предпослано стихотворение под названием «Воевода» (Из Мицкевича) и подписью — А. С. Пушкин:
Поздно ночью из похода
Возвратился воевода.
Он слугам велит молчать,
В спальню кинулся к постеле,
Дернул полог... В самом деле!
Никого; пуста кровать.
И мрачнее черной ночи,
Он потупил грозны очи,
Стал крутить свой сивый ус...
Рукава назад откинул,
Вышел вон, замок задвинул:
«Гей, ты, кликнул, чертов кус!
А зачем нет у забора
Ни собаки, ни затвора?
Я вас, хамы!.. Дай ружье,
Приготовь мешок, веревку,
Да сними с гвоздя винтовку,
Ну, за мною!.. Я ж ее!»
Пан и хлопец под забором
Тихим крадутся дозором,
Входят в сад — и сквозь ветвей,
На скамейке, у фонтана,
В белом платье, видят, панна
И мужчина перед ней.
Говорит он: «Все пропало,
Чем лишь только я, бывало,
Наслаждался, что любил:
Белой груди воздыханье,
Нежной ручки пожиманье,
Воевода все купил.
Столько лет тобой страдал я,
Столько лет тебя искал я!
От меня ты отперлась.
Не искал он, не страдал он,
Серебром лишь побряцал он,
И ему ты отдалась.
Я скакал во мраке ночи
Милой панны видеть очи,
Руку нежную пожать,
Пожелать для новоселья
Много лет ей и веселья
И потом навек бежать».
Панна плачет и тоскует,
Он колена ей целует,
А сквозь ветки те глядят,
Ружья наземь опустили,
По патрону откусили
Вбили шомполом заряд.
Подступили осторожно,
«Пан мой, целить мне не можно,
Бедный хлопец прошептал:
Ветер, что ли, плачут очи,
Дрожь берет, в руках нет мочи,
Порох в полку не попал».
«Тише ты, гайдучье племя!
Будешь плакать, дай мне время!
Сыпь на полку... Наводи...
Цель ей в лоб. Левее... выше.
С паном справлюсь сам. Потише;
Прежде я; ты погоди».
Выстрел по саду раздался,
Хлопец пана не дождался;
Воевода закричал,
Воевода пошатнулся...
Хлопец, видно, промахнулся:
Прямо в лоб ему попал.
Музыка
Балладу открывают лихорадочные удары литавр, передающие ритм бешеной скачки, на них наслаивается мрачная, угрожающая мелодия виолончелей, в порывистом движении, с повторяющимися ритмическими фигурами. Создается грозный, гневный образ. Двумя последовательно вздымающимися волнами идет развитие, на вершине каждой возникает образ самого воеводы — нисходящий пунктированный мотив у хора духовых, напоминающий темы рока в других произведениях Чайковского. Постепенно спадает грозная волна. Глиссандо арф и нежные звуки челесты предваряют следующий эпизод — лирическую сцену, в которой звучат выразительные, полные печали, а порою и страсти, мелодии. Изложение и развитие этих тем приводит к колоссальной кульминации, после чего наступает спад. Все замирает в тихих вздохах струнных. Возвращается картина скачки, приводящая к катастрофе: внезапное tutti резко нарушает развитие, все обрывается. В заключении, рисующем смерть воеводы — стонущие интонации нисходящей секунды у духовых, судорожные аккорды струнных, затухание звучности, затем, как бы в последнем усилии воли, снова доходящей до фортиссимо. Долгий истаивающий аккорд и сходящее на нет тремоло литавр завершают пьесу.
Л. Михеева
Симфоническое творчество Чайковского →
