Samuil Feinberg
Эстетические впечатления от прочитанной книги, услышанной музыки, увиденной картины всегда можно возобновить. Сам материал, как правило, находится в вашем распоряжении. А вот конкретные впечатления от исполнительских откровений постепенно, с течением времени, тускнеют в нашей памяти. И все-таки наиболее яркие встречи с выдающимися мастерами, а главное, своеобразными интерпретаторами надолго врезаются в духовное сознание человека. К таким впечатлениям, безусловно, относятся встречи с пианистическим искусством Фейнберга. Его концепции, его трактовки не укладывались ни в какие рамки, ни в какие каноны; он по-своему слышал музыку - каждую фразу, по-своему воспринимал форму произведения, весь его строй. В этом можно убедиться и сегодня, сравнивая записи Фейнберга с игрой других крупных музыкантов.
Концертная деятельность артиста продолжалась более сорока лет. В последний раз москвичи слушали его в 1956 году. А масштабным художником Фейнберг заявил себя уже при окончании Московской консерватории (1911). Ученик А. Б. Гольденвейзера предложил вниманию экзаменационной комиссии, помимо основной программы (Прелюдия, хорал и фуга Франка, Третий концерт Рахманинова и другие сочинения), все 48 прелюдий и фуг "Хорошо темперированного клавира" Баха.
С тех пор Фейнберг дал сотни концертов. Но среди них особое место занимает выступление в лесной школе в Сокольниках. Это случилось в 1919 году. В гости к ребятам приехал В. И. Ленин. По его просьбе Фейнберг сыграл тогда ре-бемоль-мажорную Прелюдию Шопена. Пианист вспоминал: "Всем, кому выпала радость принять посильное участие в маленьком концерте, не могло не передаться удивительное, так и излучавшееся жизнелюбие Владимира Ильича... Я играл с тем хорошо знакомым каждому музыканту внутренним воодушевлением, когда ты словно физически ощущаешь, что каждое звучание находит добрый, отзывчивый отклик у слушателей".
Музыкант широчайшего кругозора и огромной культуры, Фейнберг заметное внимание уделял композиции. Среди его сочинений три концерта и двенадцать сонат для фортепиано, вокальные миниатюры на стихи Пушкина, Лермонтова, Блока. Значительную художественную ценность представляют фейнберговские транскрипции, в первую очередь, произведений Баха, которые входят в репертуар многих концертирующих пианистов. Немало сил он отдал и педагогике, являясь с 1922 года профессором Московской консерватории. (В 1940 году ему была присвоена степень доктора искусствоведения). В числе его учеников были концертирующие артисты и педагоги И. Аптекарев, Н. Емельянова, В. Мержанов, В. Петровская, Л. Зюзин, 3. Игнатьева, В. Натансон, А. Соболев, М. Ещенко, Л. Рощина и другие. И все же он вошел в историю советского музыкального искусства, прежде всего, как выдающийся мастер фортепианного исполнительства.
Эмоциональное и интеллектуальное начала как-то по-своему прочно переплетались в его музыкальном миросозерцании. Профессор В. А. Натансон, ученик Фейнберга, подчеркивает: "Художник интуитивного склада, он придавал большое значение непосредственному, эмоциональному восприятию музыки. Отрицательно относился ко всякой нарочитой „режиссуре" и интерпретации, к надуманным нюансам. У него полностью сливались интуиция и интеллект. Такие компоненты исполнения, как динамика, агогика, артикуляция, звукоизвлечение, всегда были стилистически оправданы. Даже такие стертые слова, как „прочтение текста", становились многозначительными: он удивительно глубоко „видел" музыку. Иногда казалось, что ему тесно в рамках одного произведения. Его художественный интеллект тяготел к широким стилистическим обобщениям".
С последней точки зрения характерен его репертуар, складывавшийся из массивных пластов. Один из крупнейших - музыка Баха: 48 прелюдий и фуг, а также большинство оригинальных сочинений великого композитора. "Его исполнение Баха,- писали в 1960 году ученики Фейнберга,- заслуживает специального изучения. Работая всю свою творческую жизнь над баховской полифонией, Фейнберг-исполнитель добился в этой области таких высоких результатов, значение которых, быть может, не раскрыто до конца. В своем исполнении Фейнберг никогда не „мельчит" форму, не „любуется" деталями. Его интерпретация исходит из общего смысла произведения. Он обладает искусством лепить форму. Тонкая, полетная фразировка пианиста создает как бы графический рисунок. Соединяя одни эпизоды, выделяя другие, подчеркивая пластику музыкальной речи, он достигает поразительной цельности исполнения".
"Циклический" подход определяет отношение Фейнберга к Бетховену и Скрябину. Один из памятных эпизодов концертной жизни Москвы - исполнение пианистом тридцати двух бетховенских сонат. Еще в 1925 году он сыграл все десять сонат Скрябина. Собственно, также глобально были освоены им основные сочинения Шопена, Шумана и других авторов. И для каждого исполняемого композитора он умел находить особый угол зрения, порой идущий вразрез с общепринятой традицией. Показательно в этом смысле наблюдение А. Б. Гольденвейзера: "Не всегда и не со всем в интерпретации Фейнберга можно согласиться: его склонность к головокружительно быстрым темпам, своеобразие его цезур - все это временами дискуссионно; однако исключительное мастерство пианиста, его своеобразная индивидуальность, ярко выраженное волевое начало делают исполнение убедительным и невольно покоряют даже инакомыслящего слушателя".
С увлечением играл Фейнберг музыку своих современников. Так, он познакомил слушателей с интересными новинками Н. Мясковского, АН.. Александрова, впервые в СССР исполнил Третий фортепианный концерт С. Прокофьева; естественно, он был отличным интерпретатором и собственных сочинений. Присущая Фейнбергу оригинальность образного мышления не изменяла артисту и в трактовках современных опусов. Да и сам фейнберговский пианизм был отмечен особыми качествами. На это обращал внимание профессор А. А. Николаев: "Своеобразны и приемы пианистического мастерства Фейнберга - движения его пальцев, никогда не ударяющих, и как будто ласкающих клавиши, прозрачный и порою бархатистый тон инструмента, контрастность звучаний, изящество ритмического рисунка".
...Однажды пианист заметил: "Я думаю, что настоящего артиста прежде всего характеризует особый коэффициент преломления, на который он способен, создавая звуковой образ". У Фейнберга этот коэффициент был огромным.
Лит. соч.: Пианизм как искусство.- М., 1969; Мастерство пианиста.- М., 1978.
Лит.: С. Е. Фейнберг. Пианист. Композитор. Исследователь.- М., 1984.
Л. Григорьев, Я. Платек
