10 апреля 2012 года Московский музыкальный театр «Геликон-опера» под руководством Дмитрия Бертмана отпраздновал свое 22-летие.
Известный своей креативностью коллектив, в соответствии с традицией, отметил день рождения гала-представлением, которое каждый год создается специально для праздничных торжеств и больше никогда не идет. На этот раз тема постановки была обозначена как «Басовый ключ» (дирижер – Владимир Понькин, режиссер – Илья Ильин).
В поздравительном слове перед началом руководитель постановки Дмитрий Бертман сказал зрителям, что в цифре 22 они усмотрели не две двойки, «не хочется быть двоечниками», а два басовых ключа, и это хороший повод показать публике свою гордость - коллекцию басов театра. Идею несерьезной интерпретации серьезных музыкальных номеров для басов взялись воплощать оркестр, хор и солисты театра - басы Михаил Гужов, Алексей Дедов, Владимир Коварский, Дмитрий Овчинников, Дмитрий Скориков, Алексей Тихомиров и Станислав Швец, а также примкнувшие к ним баритон Александр Миминошвили и меццо-сопрано Ксения Вязникова.
Конечно, это был не гала-концерт во фраках, его от геликоновцев, собственно, никто и не думал ожидать, хотя начало – с блестящей увертюры Глинки к опере «Руслан и Людмила» было вполне конвенциональным. Налет сюра и абсурда в сценографии, бессчетные шапки Мономаха из «Бориса Годунова», грандиозные яйца Фаберже из «Распутина», «самый движущийся в Москве» хор «Геликон-оперы» в вечерних нарядах, четыре царя Бориса и два доктора Бартоло, один другого краше, величие классики с колоколами и позументом на костюмах, и рука об руку с ней отвязная современность...
Значит, ироничная самохарактеристика театра, отражение тех подходов, с которых все начиналось – это и есть концепция концерта? Не тут-то было, на сцене появляется нелепый человечек в свитере и очках и под хор убийц из «Макбета» Верди разворачивает строительные чертежи, и в сюжете стремительно сгущаются трагические краски. Знаменитая россиниевская «La calunnia»(«Клевета») была исполнена Алексеем Тихомировым на фоне видеоряда, символизирующего информационную войну, в которую втянули театр в связи с конфликтом из-за исторического здания на Большой Никитской. Дальше больше: в сцене короля Филиппа и Инквизитора из оперы Верди «Дон Карлос» с переделанными субтитрами Тихомирова-«директора театра» осаживает Инквизитор-Скориков.
Потом от конфликтной темы немного отвлекаются, давая зрителю послушать другие номера, полюбоваться голосами и посмеяться на злобу дня (отметим здесь мужскую группу хора в почти КВНовской сатире по поводу «переодевания» милиции в полицию – на музыку хора охотников из «Волшебного стрелка» Вебера). Но «основной» вопрос не исчерпан. Под «Эй, ухнем» в оркестровке У. Джордано певцы встают тянуть лямку и вытягивают на сцену самое большое бутафорское яйцо, в котором оказывается не бог весть какое великое сокровище и не страшной силы враг, а всего-то лишь «Блоха» (Мусоргского, разумеется). И разудалым «Вдоль по Питерской» празднуется всеобщее веселье в финале.
Значит, идея постановщиков в том, что конфликт исчерпан? Увы, в действительности пока нет. Отрадно, что геликоновцы способны иронизировать над ситуацией, самой по себе очень невеселой – к сожалению, точных сроков возвращения театру основного здания после реконструкции до сих пор никто не гарантирует, хотя в плане значится текущий 2012 год.
Однако вернемся к главной теме вечера – басам. Не хочется по случаю праздника делить их на лучших и худших, победила, как говорится, дружба. И все они — очень достойные артисты, но долг критика предписывает анализировать не только плюсы. В целом, певцы поют примерно один репертуар, и специализация у них достаточно размытая – от среднего баса до бас-баритона. У каждого есть элементы неидеальности по краям диапазона, и к слову сказать, полноценных голосов для партий басов-профундо среди них нет. У всех оттренированная вокальная техника, достойная актерская подготовленность и выраженная творческая индивидуальность – последнее особенно заметно при пении одного номера «по куплету».
Дмитрий Овчинников и Алексей Дедов сделали ставку на комическую составляющую басового искусства. Овчинников, конечно, уникален как артист, состязаться с которым в партиях буфф – дело заведомо безнадежное, но в нем многовато от баритона, меньше басовой густоты, плоти звука. У Дедова есть некоторая скованность и осторожность, однако за экзотической внешностью (которая наверняка была немаловажным аргументом для поступления в «Геликон») явно просматривается серьезный басовый потенциал.
Михаил Гужов и Дмитрий Скориков решили совместить и клоунаду, и трагедию в один вечер, и это было правильно, широкий спектр возможностей и дарований надо показывать. Скориков, возможно, уступает более опытному коллеге в том, что называется «выделка голоса», но в части звонкости, наполненности и полетности звука он явно впереди, да и по разнообразию спектра очень достоверных микроролей внутри концерта он опередил всех.
Гужов, напротив, ограничился двумя крайними точками: сначала фарс (рондо Фарлафа из «Руслана и Людмилы», исполненное в образе В. И. Ленина) и историческая драма (ария Кончака, «Князь Игорь» Бородина). Рондо Фарлафа не очень впечатлило – образ Ильича уже сто раз использовался, в этом театре в том числе, поднадоел и поистерся, а вокалу помешал изрядно. К тому же такие приемы полноценно веселят только в первые секунды, а рондо длинное и сверхсложное технически, да и с модным «оживлением» сцены массовкой режиссеры малость подзадержались, выпустив ее ближе к концу. Куда больше понравился Гужов в арии Кончака, проникновенно исполненной прямо из зала, а в качестве князя Игоря-адресата арии он поочередно выбирал партнеров-зрителей, и лучше всех подошел на роль актер Игорь Костолевский (а к слову сказать, на празднике присутствовали многочисленные давние друзья театра – первые величины театрального мейнстрима, такие как, актеры Эммануил Виторган и Михаил Филиппов, композитор Александр Журбин и многие другие).
Станислав Швец и Алексей Тихомиров сделали ставку на близкое к оригиналу следование композиторским замыслам в звуке. Алексею Тихомирову доверили продемонстрировать примеры и русского, и итальянского басового репертуара – второе, на наш взгляд, более эффектно и эффективно, тогда как Галицкий из «Князя Игоря» вышел каким-то не по-русски осмотрительным и культурным. Безусловно, преуспев в пении как таковом, по драматическому ведомству он оставил несколько одностороннее впечатление приверженца амплуа лирико-романтического героя (насколько это целесообразно, учитывая, что таких басовых героев вряд ли много, когда как значительно больше клоунов, залихватских удальцов и грозных владык – вопрос открытый).
Станислав Швец пел ответственно и внятно, вокальное мастерство артиста, востребованного и на западных площадках, сомнения не вызывает, но вот стихия сценического перевоплощения ему в этот день не покорилась. Выигрышнейшие сцена иудеев из «Набукко» Верди и «Non pui andrai» из «Свадьбы Фигаро» (по режиссерскому замыслу сопровождаемые словесной и мимической перепалкой с дирижером) получились против остальных номеров концерта тускловатыми, без огонька. Дирижер Владимир Понькин его, пожалуй, что и переиграл, оказавшись гораздо гибче и артистичнее партнера не только в их комическом номере, но и во всем концерте, он, как оказалось, артист легкий на подъем, лишенный предрассудков и всегда готовый пошутить.
В общем, хотя концерт позволил каждому из басов-участников показать лучшее из своего арсенала (а зрителям – наглядно сравнить их между собой), программа предполагала, что в театре, конечно же, поют не только басы. Отметились и набирающий обороты популярности благодаря теле- и шоу-проектам баритон Александр Миминошвили, вспомнивший некогда популярную «Серенаду Дон Кихота» Дмитрия Кабалевского, и признанная прима театра меццо Ксения Вязникова, посостязавшаяся с мужчинами в попурри на темы басовых арий.
Номера-коллажи вообще в этом концерте звучали очень логично, абсолютно не вызывая отторжения. Сегодня во многих шоу, в исполнении ли эстрадных групп или академических певцов под эстрадный оркестр пытаются спеть популярную арию дуэтом, втроем, впятером, вдесятером, по фразе по очереди и хором. Получается, как правило, неудачно, но дело-то, как оказалось, не в идее, а в мастерстве. В оригинальной оркестровке и без микрофонов, исполненные солистами, имеющие эти арии в текущем репертуаре, такие номера имеют совершенно другой результат, срывающий заслуженные аплодисменты. А когда сильные солисты объединяются в слаженный мужской хор – это особое, буквально до мурашек по спине, неповторимое ощущение силы и мощи звука.
Особенно внушительно получились куплеты Мефистофеля («Фауст» Гуно), за которые чаще другого материала и при этом совершенно неправомерно берутся все кому не лень, включая эстрадных исполнителей типа «Хора Турецкого», а должны это делать только оперные профи. И как тут заодно не вспомнить, какой беспомощный Мефистофель предстал перед нами месяцем раньше в ММДМ в исполнении Эрвина Шротта, мировой оперной селебрити. Вот уж действительно Россия не зря десятилетиями поддерживает репутацию родины лучших низких голосов! А артистов «Геликон-оперы» регулярно приглашают и в постановки других, более статусных театров России, и в зарубежные проекты.
И все же, несмотря жизнеутверждающие финальные аккорды концерта, было немного грустно. Вот уже и Бертман переместился из рядов «младореформаторов» в число едва ли не хранителей традиций, пусть несколько других, но тоже многолетних традиций музыкального театра. Да и большая часть публики в праздничном зале театра, с рождения имевшего репутацию молодежно-экспериментального, в хорошем смысле «хулиганского» – люди старшего и среднего возраста. Время меняется слишком стремительно, и едва вступив в третье десятилетие своего жизненного пути, театр незаметно вышел в период зрелости. Пожелаем же коллективу в ходе преодоления всех организационных трудностей не растерять творческий огонь, продолжать свою особую линию и успешно воплотить все новые задумки, которых, мы уверены, в запасе у них есть еще великое множество.
Фото Светланы Городовой с официального сайта театра
