Пятый Пасхальный фестиваль набирает обороты. Третий концерт в Большом зале консерватории продолжил главную тему фестиваля — творчество Шостаковича. Идеей вечера стало сопоставление первой и последней симфоний композитора как крайних точек его пути. В то же время в программе была заявлена еще одна параллель — Шостакович и Прокофьев. В пространстве концерта столкнулись Первая симфония (1925) молодого выпускника Петербургской консерватории Мити Шостаковича и Пятый фортепианный концерт (1932) мэтра советской музыки Сергея Сергеевича Прокофьева, которого в те годы буквально «носили на руках» в Советской России.
В этот приезд В.Гергиеву и оркестру Мариинского театра как никогда удается блистать. В трактовках дирижера, идеально воплощаемых музыкантами, господствует мудрая простота — качество, которое отнюдь не всегда присутствует у маэстро. Однако пока на фестивале главенствует именно такой исполнительский стиль, где доминируют уравновешенность, внимание к деталям, чувство меры и при этом — полная эмоциональная отдача. Так что все сочинения программы предстали «сделанными» самым тщательным образом — все было предельно выверено, прекрасно звучало и, главное, захватывало внимание от первого до последнего такта.
Хотелось бы особо отметить замечательного концертмейстера первых скрипок (к сожалению, в отечественной практике не принято в программках указывать имена солистов оркестра), который в каждой программе фестиваля, включая последнюю, показал высший класс игры. Позволю и маленькую «ложечку дегтя» относительно духовой группы, как правило, игнорировавшей тихие нюансы в партитурах Шостаковича. И аккорды деревянных, и сольные фразы медных игрались чаще всего на форте, невзирая на динамические указания композитора, что резало слух особенно в Первой симфонии, которая в остальном звучала отлично.
Сильное впечатление оставил прокофьевский Пятый концерт. Интерпретацию Александра Торадзе пришли слушать многие московские коллеги и, думаю, остались удовлетворены. Торадзе в равной степени удались и скерциозные части, и лирика — предтеча лучших страниц «Ромео и Джульетты» и «Золушки». Концерт сложился и как целое, поскольку и солист, и оркестр были едины в своих намерениях. Особенно запомнились мощное нарастание и экспрессивная кульминация в четвертой части и таинственный, тихий эпизод в финале концерта с кристальным звучанием рояля в верхнем регистре. А.Торадзе был собран и настолько погружен в музыку, что порой демонстративно поворачивался в паузах спиной к залу — вероятно, для того, чтобы ни на минуту не выходить «из образа».
Вершиной вечера стало исполнение Пятнадцатой симфонии Шостаковича. Это одно из тех произведений, которое до конца не поддается рациональному истолкованию. Оно стоит в одном ряду с такими сфинксами, как последние фортепианные сонаты Бетховена, Девятая симфония Малера, чьим образным миром правят метафора и аллюзия. Каждый интерпретатор и каждый слушатель услышит в Пятнадцатой Шостаковича что-то свое, отвечающее самым сокровенным и потаенным мыслям. В трактовке Гергиева прежде всего было подчеркнуто величие музыки, где одновременно сплелись мысли о прошлом и мучительные раздумья о смерти. И в финале последние секунды бытия отсчитывали ударные, перед тем как будет сделан шаг в вечность.
В юбилейный год Шостаковича исполнения его наследия оркестром Мариинки пока заняли верхнюю строчку в негласном рейтинге.
Евгения Кривицкая
Для того чтобы иметь возможность использовать за рубежом документы, выданные в России, необходимо сделать перевод документов, пройти процедуру их легализации. Поставить апостиль — значит пройти процедуру подтверждения выдачи документов должностным лицом на международном уровне.
