Премьера оперы Гайдна в Камерном театре
По количеству открытия раритетов для отечественной публики Камерный музыкальный театр имени Покровского не знает равных со дня основания. И часто оригинальность состоит не в имени композитора, а в выборе забытого опуса из его наследия.
Хрестоматийно знакомый всем с детства первый венский классик Йозеф Гайдн сразу ассоциируется у большинства с симфониями или квартетами. Лишь знатоки способны вспомнить пару названий его опер: «Аптекарь», долго и успешно шедший в том же Камерном, или «Орфей», промелькнувший в конце 80-х на афише МАМТа.
А ведь в творческом наследии Гайдна целых 24 оперных партитуры!
Многие из них до сих пор ждут своего часа в семейном архиве князей Эстергази, у которых в качестве капельмейстера служил великий композитор на протяжении десятков лет.
«Лунный мир» также был написан для придворного театра графа Николауса Эстергази. Премьера состоялась под управлением автора в 1777 году и была посвящена свадьбе второго сына князя. Процитирую из премьерного буклета:
«Лунный мир» написан на либретто великолепного итальянского комедиографа Карло Гольдони. Сюжет оперы связан с одной из самых известных мистификаций Нового времени — открытием Лунного мира.
Веселая история о том, как мнимый астролог разыграл на Земле жизнь обитателей Луны во главе с лунным императором, восходит к итальянской комедии дель арте и комедии парижского ярмарочного театра «Арлекин, император Луны» и была невероятно популярна в то время. Только на либретто Гольдони написаны оперы Б. Галуппи (1750), Дж. Паизиелло (1768), Н. Пиччини (1770) и целого ряда других композиторов. Но сочинение Гайдна стало, безусловно, лучшим его воплощением.
Композитор не просто положил на музыку блестящий текст Гольдони. Он обогатил его содержание и вывел свое сочинение за рамки традиционной комической оперы. Не случайно и жанр «Лунного мира» он определил как drama giocosa, то есть веселая драма. В ней гармонично сочетаются комическое и лирическое, бытовое и возвышенное, фантастика и реальность. «Лунный мир» вобрал в себя все лучшее, что имел оперный жанр второй половины XVIII века: великолепные арии, соединяющие в себе виртуозность и изумительную итальянскую кантилену, изящную и изобретательную оркестровку, увлекательный сюжет, яркие характеристики персонажей и даже вставной балет.
Так как опера была написана «по случаю» и для частного театра, то её дальнейшая репертуарная судьба складывалась непросто. После смерти Гайдна она была забыта, и её новая жизнь началась более чем 150 лет спустя. На сцену опера вернулась к двухсотлетию композитора в 1932 году (г. Шверин, Германия), а затем была с большим успехом поставлена в разных городах Европы. В январе 2012 года Нью-Йоркская оперная труппа представила «Лунный мир» в Хэйденском плантарии «Американского музея истории».
В России «Лунный мир» Гайдна никогда прежде не исполнялся. Специально для постановки в Камерном музыкальном театре русский текст либретто подготовил известный переводчик, либреттист и драматург Юрий Димитрин.
Новый, понятный нам текст и стал отправной точкой спектакля.
Русские слова как-будто отделили восприятие от ожиданий аутентизма, обозначили барьер между эталонной на сей день записью «Лунного мира» под управлением Н. Арнонкура, которую можно найти в YouTube.
В отличие от коллег, ожидавших встречи с академичным венским классиком, настроилась прежде всего на эпоху, мысленно провела параллель между домашним театром Эстергази и крепостными представлениями у Шереметьева.
Как там у них было на самом деле? Ведь свои, местные певцы и музыканты явно не были звёздами первой величины вроде Анжелики Каталани и подобных. Очень может быть, что и на премьере в 1777 году оркестр чуть «лохмато» играл увертюру и не все вокальные партии были спеты равноценно.
Нынешняя постановка Камерного театра интересна прежде всего как единое целое,
как удачный пример живого освоения музейной классики, бережно и остроумно осовремененной.
Сюжет схож как с дель арте, так и с либретто «Così fan tutte» Да Понте — Моцарта.
Богатый купец Буонафенде имеет двух дочек «на выданье». Но не заботится об их замужестве, а совершенно помешан на Луне. Только бы смотреть в телескоп, а лучше и вовсе улететь жить туда! Этим ловко пользуется Экклитико, мнимый астролог, влюблённый в старшую синьорину — Клариче. Он берёт в союзники жениха младшей, Фламинии, глуповатого красавца Эрнесто, хватающегося за шпагу при каждом слове, и его слугу Чекко. Тот имеет виды на служанку Буонафенде — Лизетту, за которой не прочь приударить хозяин.
Три весёлых парочки при помощи «театра теней» показывают доверчивому купцу якобы лунную жизнь,
похожую на земную, но желанную, потому что увидена она в оптическую трубу. Затем почтенного отца семейства при помощи обычного снотворного «эликсира» переносят на спутник Земли, разыгрывают приём у Лунного императора, которого играет плут Чекко и коронацию Императрицы — Лизетты. Сами тем временем переписывают завещание в свою пользу, давая разрешение на брак дочек с их любезными. В финале все признаются размягчённому Буонафенде, что разыграли его.
Но, цитата:
Однако Буонафеде ничего не желает слушать: ведь Луна действительно преобразила его, сделала добрее и чище. Он верит в ее волшебную силу и следует на зов Луны, оставляя счастливые пары наслаждаться земным счастьем.
Такой вот прелестный, похожий на множество и вечно актуальный сюжет об «ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад».
Главное — музыка.
В меру виртуозная в сольных ариях и выразительная в оркестровых фрагментах. Простая и глубокая одновременно, как это всегда у Гайдна. Естественная как плод или цветок. О ней не стоит долго рассказывать, лучше благодарно слушать и воспринимать как солнечный свет или журчанье ручья.
Иногда, особенно во втором акте, звучание голосов казалось чрезмерным. Но это — помещение: слишком мал, всё таки, зал на Никольской!
В оркестре хотелось бы большей тонкости, мягкости нюансировки. Хотя опытный Владимир Агронский руководил им в целом уверенно, сыгранность чувствовалась.
Солисты, как и положено «покровцам», все отменно хороши актёрски и пластически,
стройны и подвижны, прекрасно работают в команде (хореограф — Алексей Ищук).
Особо отмечу главного заводилу, Экклитико, в исполнении Алексея Сулимова. Тенор приятного, матово-спинтового тембра звучит ровно и культурно во всех регистрах. Плюс чеканная дикция и драматически осмысленная подача текста. Артист не только внешне разительно схож с киноактёром Виктором Сухоруковым, но и сравним с ним естеством существования на сцене, богатством нюансов роли от лирики до гротеска.
Под стать ему и главный противник — Буонафеде.
Разве что бас Германа Юкавского слишком могуч для буффонной партии и в финальной арии несколько утомился и смазал фиоритуры. Но зато какая пронзительная почти дон-кихотовская интонация о Луне появилась у него в самом конце!
Хорошо, что безличную Луну постановщики сделали материальной, загадочной безмолвной Инопланетянкой Анной Костылевой в серебряном гриме и костюме. Вот и утешение фанатичному лунатику.
Для любовника со шпагой Эрнесто очень подошёл качественный баритон и высокая атлетичная фигура Александра Полковникова. Роль несколько однопланова, но слушать и смотреть на «Адониса» в лиловом венке было приятно.
А вот Чекко, слуга, прекрасно играл и колоритно выглядел, но скорее напевал. Тенор или баритон у Леонида Казачкова не разобралась, вокальная природа исполнителя ближе к эстраде, мюзиклу.
Из троих дам вокально эффектней других показалась младшая дочь Фламиния — Екатерина Ферзба.
Звонкое свежее сопрано не лишено округлости и легко справляется со всеми колоратурами, уверенно берёт верхушки.
Актёрски и по образу интересней старшая, Клариче, Татьяна Конинская. Но у неё резче тембр и есть проблемы с мелкой техникой.
Очень выразительна по фразировке, музыкальна и артистична Лизетта — Вета Пилипенко. Но вот меццо ли это или сильно прикрытое заглубленное сопрано — не понятно.
Вместо хора действовали и пели четверо мужчин в чёрном, ученики Экклитико. Звучали слаженно, вносили особый сдержанный юмор в действие.
Что касается собственно постановки, то, надеюсь, простит меня маститая Ольга Тимофеевна Иванова, здесь её режиссёрская работа неотделима от сценографии Виктора Герасименко. Да, актёрски всё сделано умно. Но
именно визуальное оформление вкупе со светом Сергея Скорнецкого придаёт очарование действию.
Сочетание исторических и фэнтези, почти скафандровых деталей в костюмах парадоксально гармонично. Только холодные тона — по парам зелёные, синие, фиолетовые у влюблённых, золотой и серебристый у Буонафенде. Экстравагантные головные уборы, меняющиеся в «лунной» сцене.
Справедливости ради: не во всяком оперном театре можно нарядить тенора в обтягивающий комбинезон, а сопрано почти в балетную пачку и трико с блёстками, и чтобы красиво!
Трогательно-огромный глаз с ресницами, открывающийся, чтобы показать «Луну». Зажигающиеся с «телевизионного» пульта Экклитико, запросто так, мириады звёздочек на чёрном куполе неба, отражающиеся в зеркальном потолке и стенах. Всё вроде бы просто, и явно не очень дорого сделано, но несколько раз аплодисменты вспыхивали при новой «картинке», так точно попадание в общий строй.
Сочетание детски сказочного представления о Космосе и лёгкой иронии взрослого, насмотревшегося «Звёздных войн».
Не хватило «мелочи». Русский текст Юрия Дмитрина, поэтически стильный, лишённый архаизма, полный многозначного юмора, удачен, и захотелось даже в ансамблях понимать каждое слово, для чего нужны бы титры.
Честно говоря, голосуя обеими руками за язык оригинала, в душе ностальгируешь порой по юности, по запомнившимся иногда смешным, но таким родным русским фразам из популярных европейских опер.
Автор фото — Иван Мурзин
