Запутанное действие оперы Генделя «Птолемей» (1728 год, Лондон) разворачивается на острове Кипр. Птолемей, законный правитель Египта, свергнутый своей матерью Клеопатрой в пользу брата Александра, скрывается на острове под видом пастушка Осмина. Страдая, он хочет покончить с собой, но вместо этого спасает тонущего Александра, который тем самым тоже оказывается на острове. Кипром правит жестокий Арасп, влюблённый в пастушку Делию, которая на самом деле – Cелена, возлюбленная Птолемея. О том, что любовь всей его жизни тоже на острове, Птолемей вначале не подозревает. В свою очередь, сестра Араспа, принцесса Элиза, влюблена в Птолемея. Александр влюбляется в Элизу.
Полина Сандлер, автор одной из статей в буклете к спектаклю, отмечает, что эта опера Генделя, на первый взгляд, похожа на пастораль: «Далёкий идиллический остров, каждый персонаж сравнивает состояния своей души с природными явлениями и ищет совета у богов природы». Отличие заключается в том, что боги и мифологические персонажи в либретто не появляются, на сцене действуют люди. «Внутренняя красота Птолемея и Селены и их добродетели превозносятся за счёт подчёркивания их близости к природе, но они — не настоящие пастухи. Пастушеский мир — только фасад, пастухи — это переодетые правители, спасающиеся в идеализированном мире природы от агрессивности внешнего мира».
Режиссёр Антони Пилавачи и сценограф Татьяна Ившина поместили действующих лиц в тёмное безвыходное пространство. На пол налили воды, в ней мокнут пышные юбки принцессы Элизы. Все — в смирительных рубашках, в соответствии с вопросом, поставленным американским писателем Кеном Кизи: «...неужели, чем безумнее человек, тем он может быть могущественнее?» Все персонажи, запертые в этом дурдоме на воде, постоянно поддерживают между собой дистанцию, у каждого свой чемоданчик с реквизитом и своё место на сцене. Элиза тянется в любовной тоске к Птолемею, но не может к нему прикоснуться. Египет представляет статуя кошки в цветах.
На роль страдальца Птолемея пригласили известного азиатского контртенора Мейли Ли. Птолемей/Осмин опирается на папский посох, присматривая за игрушечными овечками, поливает растение в горшке. Ближе к финалу, готовясь выпить чашу с ядом («на самом деле», там снотворное) он размышляет о жизни и смерти с черепом в руке, подобно Гамлету.
Александр — пожалуй, не менее эффектный контртенор Александар Тимотич — с наивным восхищением смотрит на Элизу, машинально приглаживая волосы.
Образ Элизы постановщики оформили в стиле английской королевы Елизаветы I. Андреа Штадель, исполняющая эту роль — превосходная актриса, от неё принцесса получила великолепную глумливую улыбку.
Если Элиза с её выбеленным лицом, париками, бусами и фижмами — это олицетворение искусственности, то Селена с чемоданом, полным цветов — воплощение естественной красоты. Гречанка Эфморфия Метаксаки в этой партии хороша и изящна. На какое-то время Селена раскрывает лёгкие белые крылья и предстаёт в образе бабочки, которую ревнивый Арасп (Йохан Х. Хой) пытается поймать сачком.
Под музыку Генделя было весьма приятно рассматривать бело-голубую лепнину на потолке. Однако оркестр под управлением Штефана Владара извлёк из этой довольно однообразной партитуры максимум увлекательности: собранное, энергичное, стройное звучание, временами даже с оттенком эмоциональной напряжённости.
В небольшом полупустом зале выгодно звучали все голоса. В целом постановщики и артисты удачно спародировали барочную жестикуляцию и поэтику пасторали, при этом в музыкальном отношении получился далеко не провинциальный спектакль.
Спектакль 11 октября 2020 года, Любек
Foto: Olaf Malzahn
