Tamara Karsavina
Она была самой красивой из балерин Мариинского театра. Поэты наперебой посвящали ей стихи, художники писали ее портреты. Она была и самой образованной, и самой обаятельной.
Тамара Карсавина родилась 25 февраля (9 марта) 1885 года. Ее отец Платон Карсавин был педагогом и известным танцовщиком Мариинского театра, где начал выступать в 1875 году после окончания Петербургского театрального училища. Он закончил свою танцевальную деятельность в 1891 году, и его театральный бенефис произвел на Тамару неизгладимое впечатление.
Семья была интеллигентной: Тамара – внучатая племянница писателя и философа А. Хомякова. Ее мать – выпускница Института благородных девиц – много времени уделяла воспитанию детей. Девочка рано научилась читать, и книги стали ее страстью. Именно мать мечтала о том, чтобы дочь сделалась балериной, связывая с этим надежду на материальное благополучие, отец же возражал: он слишком хорошо знал мир закулисных интриг. Но он сам давал дочери первые уроки танца и был строгим учителем. Когда ей исполнилось девять лет, родители отдали ее в театральное училище.
Первый год в школе не был отмечен особыми успехами. Но вскоре ее взял в свой класс П. Гердт, замечательный педагог, воспитавший многих известных балерин, в числе которых была и несравненная Анна Павлова. Гердт был крестным отцом Карсавиной. Девочка стала более артистичной, появилась уверенность. Гердт стал поручать ей главные роли в ученических спектаклях. Балерина впоследствии вспоминала: белое и розовое платье в награду за успехи – «два счастливых момента» в ее жизни. Повседневное платье учениц было коричневого цвета; розовое платье в театральном училище считалось знаком отличия, а белое служило высшей наградой.
Она успешно выдержала выпускные экзамены, получила первую награду – и в течение четырех лет выступала в кордебалете Мариинского театра, после чего ее перевели в разряд вторых танцовщиц. Критики следили за ее выступлениями и оценивали их по-разному. «Расхлябанная, небрежная, танцующая кое-как… Танцы ее тяжелы и массивны… Танцует невыворотно, чуть косолапо и даже стать в правильную аттитюду не может как следует…», – ворчали присяжные балетоманы. Особенная, врожденная мягкая пластика Карсавиной, на которую первым обратил внимание опытный Чекетти, порождала естественную незаконченность, расплывчатость движений. Это часто нравилось зрителям, но не могло приветствоваться строгими приверженцами классического танца. Несовершенство техники с лихвой компенсировалось артистизмом и обаянием танцовщицы.
Карсавина не походила на идеал балетной премьерши, олицетворением которого в то время была Матильда Кшесинская. Она не имела такого виртуозного блеска, напористости. Ей были присущи другие черты – гармония, мечтательность, нежная грация. Партер, в значительной степени заполненный поклонниками Кшесинской, ее не жаловал. Но день ото дня росла любовь к ней галерки, где было много студенческой молодежи.
Дебют Карсавиной в главной роли состоялся в октябре 1904 года в одноактном балете Петипа «Пробуждение Флоры». Он не принес ей успеха. Последовавшая спустя два года партия Царь-девицы в «Коньке-Горбунке» привела в восторг публику, но критикой снова была оценена неоднозначно. Карсавину упрекали в недостатке уверенности, заметной робости танца, общей неровности исполнения. Индивидуальность Карсавиной еще не раскрылась и не нашла способа своего яркого воплощения.
Сменивший Петипа на посту балетмейстера труппы Н. Легат поощрял юную солистку. Она получила главные партии в балетах «Жизель», «Лебединое озеро», «Раймонда», «Дон Кихот». Постепенно Карсавина стала любимицей труппы, начальства, значительной части публики. Театральный сезон 1909 года принес ей две ведущие партии – в «Лебедином озере» и в «Корсаре». Ей покровительствовала Кшесинская. «Если кто-нибудь хоть пальцем тронет, – говорила она, – приходи прямо ко мне. Я не дам тебя в обиду».
Но только сотрудничество с Фокиным принесло Карсавиной настоящий успех.
Будучи одним из ведущих танцовщиков Мариинского театра, Фокин начал пробовать себя в роли хореографа. Его раздражала напыщенность и старомодность классического танца, костюмы балерин он называл «зонтиками», однако именно классику он взял за основу и обогатил новыми элементами и движениями, приобретавшими стилевую окраску в зависимости от времени и места действия. Новаторство Фокина настроило против него значительную часть труппы. Но молодежь поверила в него и всячески поддерживала молодого хореографа. Активной его сторонницей была и Карсавина – одна из немногих актрис, которые смогли по-настоящему воспринять, впитать в себя идеи Фокина, а позже – и идеи организаторов дягилевских сезонов.
Фокин не сразу разглядел в Карсавиной идеальную актрису для своего балета. Сперва он пробовал Карсавину на вторых партиях в своих первых петербургских постановках. Ее выступление в фокинской «Шопениане» в марте 1907 года показалось критикам бледным на фоне танца блистательной Анны Павловой, но сам Фокин так отзывался о ее партии в «Шопениане»: «Карсавина исполняла вальс. Считаю, что танцы «сильфид» особенно подходят ее таланту. Она не обладала ни худобой, ни легкостью Павловой, но в Сильфиде Карсавиной был тот романтизм, которого мне редко удавалось достигать с последующими исполнителями».
Сама балерина так описывала свои первые впечатления от знакомства с балетмейстером: «Нетерпимость Фокина сначала мучила и шокировала меня, но его энтузиазм и пылкость пленили мое воображение. Я твердо поверила в него, прежде чем он успел что-либо создать».
Весной 1909 года все артисты императорских театров были взволнованы разговорами о гастрольной труппе, набираемой Сергеем Дягилевым для первого «Русского сезона». Приглашение принять в нем участие получила и Тамара Карсавина. Первый вечер русского балета в Париже включал в себя «Павильон Армиды», «Половецкие пляски», дивертисмент «Пир». Карсавина исполняла па-де-труа в «Павильоне Армиды» с Вацлавом и Брониславой Нижинскими, па-де-де принцессы Флорины и Голубой птицы из «Спящей красавицы».
Она никогда не капризничала, не предъявляла требований, умела подчинять собственные интересы интересам общего дела. Придя в труппу Дягилева первой солисткой Мариинского театра, имея в репертуаре несколько ведущих партий, она согласилась на положение второй балерины. Но уже в следующем парижском сезоне, когда труппу покинула Анна Павлова, Карсавина стала исполнять все главные роли.
Успех дягилевских сезонов русского балета в Париже превзошел все ожидания. Крупнейшие деятели культуры Франции называли его «открытием нового мира».
В Карсавиной Фокин нашел идеальную исполнительницу. Их удивительно органичный дуэт с Вацлавом Нижинским стал украшением всех программ Русских сезонов. Героини Карсавиной в фокинских балетах были разными. Это Армида – обольстительница, сошедшая с гобеленов восемнадцатого века, из «Павильона Армиды». Шаловливая, очаровательная Коломбина из «Карнавала». Романтичная мечтательница, уснувшая после бала и в грезах вальсирующая с кавалером («Призрак розы»). Античная нимфа Эхо, лишенная собственного лица («Нарцисс»). Кукла-балерина из русского балагана («Петрушка»). Дева-птица из балета «Жар-птица». Но все эти такие непохожие образы связывала одна тема – тема красоты, красоты роковой, губительной.
Ошеломляющий успех в Париже имели балеты на русскую тему: «Жар-птица» и «Петрушка». Оба они были созданы специально для Карсавиной и Нижинского. На следующий день после премьеры «Жар-птицы» во французских газетах появились восторженные рецензии, в которых имена главных исполнителей были написаны с артиклем: «La Karsavina», «Le Nijinsky», что означало особое восхищение и уважение.
Фокин использовал высокий прыжок Карсавиной – Жар-птица разрезала сцену как молния и, по словам Бенуа, походила на «огненного феникса». А когда птица оборачивалась чудо-девой, в ее пластике появлялась восточная истома, ее порыв как бы таял в изгибах тела, в извивах рук. Подобно «Умирающему лебедю» Анны Павловой, «Жар-птица» Тамары Карсавиной стала одним из символов времени. Великолепна была Карсавина и в «Петрушке». Фокин считал ее лучшей, непревзойденной исполнительницей партии куклы-балерины.
После сезона 1910 года Карсавина стала звездой. Но жизнь ее осложнилась обязательствами по отношению к любимому Петербургу и Мариинскому театру, а Дягилев не хотел терять яркую звезду своей труппы, особенно после ухода Анны Павловой. Но в 1910 году в Мариинском театре Т. Карсавиной присвоили звание примы-балерины, ее репертуар быстро расширялся: кроме «Пробуждения Флоры», «Корсара», «Лебединого озера» были партии в «Раймонде», «Щелкунчике», «Фее кукол», «Баядерке», «Спящей красавице».
Началась мировая война 1914 года. Карсавина продолжала работать в Мариинском театре, где в ее репертуар вошли партии в балетах: «Пахита», «Дон Кихот», «Тщетная предосторожность», «Сильвия». Кроме того, Карсавина была главной героиней трех балетов Фокина, поставленных специально для нее: «Исламей», «Прелюды», «Сон».
После 1915 года Карсавина отказалась танцевать балеты Фокина, как мешающие ей исполнять «чистую» классику. Но годы сотрудничества с Фокиным не прошли бесследно: его приемы стилизации сказались и в работе Карсавиной над академическим репертуаром. Война лишила возможности выезжать на гастроли, и Карсавина танцевала в Мариинском театре до 1918 года. Ее последней партией на сцене этого театра стала Никия в «Баядерке».
Она покинула Россию вместе с мужем – английским дипломатом Генри Брюсом и маленьким сыном. Сперва они оказались во Франции. Там Дягилев уговорил ее вернуться в его труппу, но радости ей это не принесло. Новые постановки балетмейстера Леонида Мясина, с его модернистскими исканиями, как она считала, «не соответствовали духу балетного искусства». Она тосковала по классике, по настоящему искусству, и очень скучала по родине.
В 1929 году Карсавина с семьей переехала в Лондон. Два года она танцевала на сцене театра «Балле Рамбер», а затем решила покинуть сцену. Она стала работать над возобновлением балетов Фокина «Призрак розы», «Карнавал», готовила партию Жар-птицы с замечательной английской балериной Марго Фонтейн. Карсавина была безотказна, она всегда приходила на помощь всем, кто в ней нуждался. Многие балетмейстеры пользовались ее консультациями и советами при возобновлении классических балетов. Кроме того, в начале двадцатых годов балерина появилась в эпизодических ролях в нескольких немых кинофильмах производства Германии и Великобритании – в том числе в картине «Путь к силе и красоте» (1925) с участием Лени Рифеншталь.
Карсавина была избрана вице-президентом Британской Королевской академии танца и занимала эту почетную должность в течение 15 лет.
Ее перу принадлежит несколько книг по балету, в том числе пособие по классическому танцу. Ею разработан новый метод записи танцев. Она перевела на английский язык книгу Ж. Новера «Письма о танце» и написала книгу воспоминаний «Театральная улица». В 1965 году в Лондоне широко отмечалось 80-летие замечательной актрисы. Все присутствовавшие на этом торжестве говорили об удивительном обаянии и силе духа этой женщины.
Тамара Платоновна Карсавина прожила долгую, очень достойную жизнь. Умерла она в Лондоне 25 мая 1978 года.
Д. Трускиновская
Окончила Петроградское театральное в 1902 (ученица X. Иогансона, П. Гердта, позднее занималась у Е. Соколовой, Э. Чеккетти). В Мариинском театре до конца сезона 1917/18 (с 1907 первая танцовщица, с 1912 балерина). В 10-х гг. XX в. — ведущая балерина театра. Исполняла главные партии в классических балетах «Лебединое озеро», «Корсар», «Баядерка», «Раймонда», «Щелкунчик», «Фея кукол», «Жизель», «Арлекинада», «Спящая красавица», «Пахита», «Дон Кихот», «Тщетная предосторожность», «Конек-Горбунок» и др. и в постановках М. Фокина, С. Андрианова, Б. Романова.
После февральской революции вошла в художественный комитет балета театра. В сезоне 1917/18 исполняла партии: фея Драже («Щелкунчик», балетм. Л. Иванов), Раймонда, Лиза, Жизель, Эсмеральда; Коломбина («Арлекинада»), Медора, Одетта — Одиллия; мазурка, 7-й вальс («Шопепиана»), Никия, классические танцы в опере «Руслан и Людмила».
Одновременно (1909-14), а затем (1918-29) — ведущая танцовщица в «Русских сезонах» и труппе русского балета С. Дягилева. Мировая слава, которую завоевала Карсавина связана, в первую очередь, с выступлениями в балетах М. Фокина. В 1912 балерина писала: «Несколько лет назад Фокин остановил свой выбор на мне, и я, тогда еще только солистка, во всех его балетах выступала на амплуа балерины. Сама считала и считаю себя наиболее рьяной поклонницей его дарования и принятого им направления, и думаю, что за десять лет службы «фокиниада» и есть то, что должно быть отмеченным в летописях балетного искусства». Первая «фокинская» роль Карсавиной — Актея («Евника» Н. Щербаяева) исполнена в 1907. Артистка была первой исполнительницей Коломбины («Карнавал», 1910), Султанши («Исламей» на муз. М. Балакирева), Бабочки («Бабочки» на муз. Р. Шумана, обе — 1912), Солистки («Сон» на муз. М. Глинки. 1915) в балетах, поставленных Фокиным в Мариинском театре.
Список первых исполнений «фокиниады» в «Русских сезонах» еще больше. Первая по времени — Жар-птица (1910). И. Стравинский писал: «Исполнение Карсавиной роли Птицы было безукоризненным, и эта очаровательная и грациозная артистка имела очень большой успех». Далее — Эхо («Нарцисс» Н. Черепнина), Девушка («Видение розы», обе — 1911), Балерина («Петрушка»), Тамара («Тамара» на муз. М. Балакирева), Хлоя («Дафнис и Хлоя»), Индусская красавица («Синий бог» Р. Ана, все —1912), Жена царя («Мидас» М. Штейнберга), Шемаханская царица («Золотой петушок» на муз. Н. Римского-Корсакова, обе — 1914).
«Помимо ее артистических качеств, она была представительницей «доброго старого времени», благородной традиции, которая заключалась в том, что исполнитель никогда не менял сочинение балетмейстера. Карсавина никогда не меняла, никогда не упрощала мои сочинения» (М. Фокин). «Каковы же были карсавинские героини в балетах Фокина? За несходной внешностью, заботливо выбранной, искусно продуманной и художественно претворенной на сцене, крылась одна и та же бесконечно варьируемая тема. Тема красоты губительной, роковой и часто тоже обреченной... Интеллектуальное искусство Карсавиной сливалось с задачами Фокина, Бенуа, Бакста» (В. Красовская).
В 1918 Карсавина уехала в Лондон. Наряду с концертными выступлениями в крупнейших городах Европы, продолжала сотрудничать с Дягилевым. Среди ее новых партий: Мельничиха («Треуголка», 1919), Соловей («Песнь соловья» И. Стравинского), Пимпинелла («Пульчинелла», обе — 1920), Джульетта («Ромео и Джульетта» К. Ламберта, балетм. Б. Нижинская, 1926). В 1929-31 Карсавина в английской труппе «Балле Рамбер».
В дальнейшем консультирует постановки фокинских и классических балетов. В 1930-55 Карсавина — вице-президент британской Королевской академии танца, член жюри ряда фестивалей.
«Силуэт Карсавиной в гирлянде наших первоклассных танцовщиц незабываем по своей нежности, женственности и врожденной грации» (А. Плещеев).
«Карсавина занимала особое место по своей интеллигентности, очень редкой в балеринской среде того времени. Начитанная, образованная, живущая интересами искусства, Карсавина была значительно выше других артисток, и окружали ее не балетоманы, а интеллигентные творческие люди... Карсавина напоминает мне персонажей «Весны» Ботичелли. Меланхолия и ликование, безотчетная грусть и неизъяснимая радость всегда присутствовали в танцах Карсавиной и были понятны зрителям любой страны» (Ф. Лопухов).
Сочинения: Театральная улица,— Л., 1970; Техника балета.— Бюллетень методич. кабинета МХУ ГАБТа СССР. 1960, № 3.
Литература: Т. П. Карсавиной.— П., 1914; Волынский А. Т. П. Карсавина.—Жизнь искусства, 1924, № 36; Красовская В. Т. П. Карсавина.— В кн.: Русский балетный театр начала XX века. Л., 1972, т. 2.
А. Деген, И. Ступников
