Isadora Duncan
Первым ярким впечатлением ее жизни стал пожар, когда двухлетнюю девочку выбросили из окна горящего дома на руки полицейского Стихийное движение ярких языков пламени стало символом огненного неуемного, безудержного танца…
Айседора Дункан родилась 27 мая 1877 года на улице Гири в Сан-Франциско.
Ее отец, Джозеф Дункан, обанкротился и сбежал еще до ее рождения, оставив жену с четырьмя детьми на руках без средств к существованию. Мать Айседоры, учительница музыки, растила и воспитывала детей на свои скромные заработки.
Маленькая Айседора, которую, скрыв ее возраст, в 5 лет отдали в школу, чувствовала себя чужой среди благополучных одноклассников. Это ощущение, общее для всех детей Дункан, и сплотило их вокруг матери, образовав «клан Дунканов», бросающий вызов всему миру. В 13 лет Айседора бросила школу, которую считала совершенно бесполезной, и серьезно занялась музыкой и танцами, продолжив самообразование.
В американской студии Стеббинс, где делала свои первые шаги Айседора, учили пластической интерпретации музыки, искусству открытой импровизации. Движения дети брали из несложного гимнастического комплекса.
Вначале она просто хотела танцевать под музыку и сама поставила себе танцы. В 1899 году состоялся ее дебют, но о постоянной работе речи не было – еще и потому, что Айседора совершенно не желала танцевать в кабаре. Семья не видела для себя перспектив в Америке и перебралась в Европу.
Живя в Лондоне, Айседора пробовала выступать на вечерах артистов, художников, считая, что только тут может по-настоящему проявить себя. Успехи танцовщицы начались со светских вечеринок, где ее преподносили как пикантное дополнение, экзотическую диковинку. Однако постепенно круг ее зрителей расширился, и по рекомендации некоторых своих покровителей она стала готовить большие танцевальные программы. Вскоре Дункан подписала контракт и стала выступать с концертами в разных городах Европы.
Одновременно она начала преподавать искусство танца в частных школах сначала в Германии, а затем и во Франции. В 1904 году Дункан открыла собственную школу поблизости от Берлина, а в 1914 году, с началом Первой мировой войны, переехала в Париж.
Идеалом Дункан служили древнегреческие фрески, рисунки на вазах и скульптура. Актриса обладала большим талантом в области пантомимы и была прекрасным импровизатором. Традиционный балетный костюм она заменила легкой греческой туникой и танцевала без обуви. Отсюда и возникло название «танец босоножек». Пластика Дункан состояла из элементов ходьбы, бега на полупальцах, легких прыжков, выразительных жестов.
Критика писала о ней восторженно: «Дункан танцует естественно, просто, как танцевала бы на лугу, и всем своим танцем борется с обветшавшими формами старого балета… Эти прекрасные поднятые руки, имитирующие игру на флейте, игру на струнах… эти всплескивающие в воздухе кисти рук, эта длинная сильная шея… – хотелось всему этому поклониться живым классическим поклонением!»
При этом арсенал движений у нее был довольно скудным. Но именно Дункан «подсказала» классическому балету более свободные движения корпуса и рук, возможность сделать пластический рисунок более экспрессивным.
Новаторство Дункан вызвало восхищение любителей танца, и вскоре ее встречали переполненные театры и концертные залы по всей Европе. Впоследствии, во время первого посещения России в 1905 году, она привлекла внимание Сергея Дягилева.
Гастроли заметно поправили материальное положение Дункан, и в 1903 году она вместе с семьей совершила паломничество в Грецию. Одетые в туники и сандалии, эксцентричные иностранцы вызывали настоящий переполох на улицах современных Афин. Путешественники не ограничились простым изучением культуры любимой страны, они решили сделать свой вклад, построив храм на холме Капанос. Помимо этого Айседора отобрала 10 мальчиков для хора, который сопровождал пением ее выступления.
В 1904 году, после одного из берлинских выступлений, к Айседоре в гримерную пришел Гордон Крэг – великий режиссер-реформатор. Его идея «сверхпластичности» актера, растворяющего себя в пространстве театра, соответствовала мыслям самой Айседоры. Начался роман, обреченный на крах, – слишком много было «творческих ссор», а взгляды на семью – диаметрально противоположными. Айседора всегда декларировала отказ от законного брака. Однако родилась девочка, которой отец придумал поэтичное ирландское имя – Дейрдре.
Айседора страстно желала создать школу танца, чтобы воспитывать детей в духе эллинистической красоты, чтобы позже воспитанники приобщили к прекрасному все человечество. Она открыла школу, но средств на ее содержание не хватало. Она заявила: «Я должна найти миллионера! Я обязана сохранить школу». Именно это желание воплотилось – танцовщица встретила Париса Юджина Зингера, сына известного производителя швейных машинок, одного из самых богатых людей Европы.
Зингер предложил взять на себя расходы по содержанию школы Дункан, чтобы та могла спокойно создавать новые танцы. Зингер делал роскошные подарки и избавил Айседору от заботы о деньгах. Были приемы, маскарады, дорогие ужины во время дивных путешествий. Родился сын Патрик.
На одном из костюмированных балов в студии парижского дома Зингер приревновал Айседору. Бурные выяснения отношений закончились его отъездом в Египет и отказом от строительства театра для Айседоры.
В январе 1913 года Дункан опять выехала на гастроли в Россию. Именно в это время у нее начались видения: то ей слышался похоронный марш, то появлялось предчувствие смерти. Последней каплей были померещившиеся ей между сугробов два детских гроба. Она немного успокоилась, лишь когда встретилась с детьми и увезла их в Париж. Зингер был рад видеть сына и Дейрдре. Детей после встречи с родителями вместе с гувернанткой отправили в Версаль. По дороге мотор заглох, шофер вышел проверить его, мотор внезапно заработал, и тяжелый автомобиль скатился в Сену. Детей спасти не удалось.
Айседора не плакала, она старалась облегчить горе тех, кто был рядом с ней. Родственники, сначала удивлявшиеся ее самообладанию, стали опасаться за ее рассудок. Дункан тяжело заболела. От этой утраты она не оправилась никогда.
В 1921 года нарком Анатолий Луначарский официально предложил танцовщице открыть школу в Москве, обещая финансовую поддержку. Она согласилась – ее целью было создание в Москве школы, где она пыталась решить новые задачи, которые сформулировала следующим образом: «Я хочу, чтобы рабочий класс за все свои лишения, которые он нес годами, получил бы высшую награду, видя своих детей бодрыми и прекрасными».
В июле 1921 года Дункан приехала в Советскую Россию. Ей был предоставлен один из реквизированных большевиками дворцов. Одновременно она была лишена гражданства США за ведение «красной пропаганды».
Осенью 1921 года в «Рабочей Москве» было помещено объявление об открытии «школы Айседоры Дункан для детей обоего пола в возрасте от 4 до 10 лет». Указывалось, что «предпочтение при приеме отдается детям рабочих». Дети (первоначально их было более ста) ежедневно ходили в школу на предварительные занятия. Позже их число было сокращено до сорока. Это был тот максимум, который удавалось прокормить и обогреть в голодной и холодной Москве двадцатых. Обещаний советского правительства хватило ненадолго. Дункан стояла перед выбором – бросить школу и уехать в Европу или заработать деньги, отправившись на гастроли. И в это время у нее появился еще один повод, чтобы остаться в России, – Сергей Есенин. Через несколько дней после знакомства с Дункан он перевез вещи и переехал к ней сам. Это был первый законный брак в жизни Дункан – иначе ей бы не удалось взять Есенина с собой в Америку. Отношения были сложными, в конце концов поэт и танцовщица расстались.
Весть о самоубийстве Есенина Айседора встретила уже за границей. И сбежавшимся журналистам она заявила с достоинством: «Между мной и Есениным никогда не было ссор! Я оплакиваю его смерть с болью и отчаянием».
Через два года, 14 сентября 1927 года, она обмотала шею длинным пурпурным шарфом с вытканными на нем солнечной птицей и лазоревыми цветами и села в авто. Она любила быструю езду, и шофер гнал машину вовсю. На повороте он сбавил скорость и услышал вдруг за спиной быстрый всхрип. Он оглянулся. Айседора безвольно откинулась на сиденье. Шарф обмотался между спицами колеса и в мгновение задушил ее.
Д. Трускиновская
