Victoria de Los Ángeles
Виктория де Лос Анхелес родилась 1 ноября 1923 года в Барселоне, в очень музыкальной семье. Уже в раннем возрасте она обнаружила большие музыкальные способности. С подачи матери, обладавшей весьма неплохим голосом, юная Виктория поступает в Барселонскую консерваторию, где начинает обучаться пению, игре на фортепиано и на гитаре. Уже первые выступления Лос Анхелес на студенческих концертах, по словам очевидцев, были выступлениями мастера.
Дебют Виктории де Лос Анхелес на большой сцене состоялся, когда ей было 23 года: она спела партию графини в „Свадьбе Фигаро“ Моцарта в барселонском театре „Лисео“. Затем последовала победа на престижнейшем вокальном конкурсе в Женеве (Geneva competition), на котором жюри прослушивает исполнителей анонимно, cидя за шторами. После этой победы, в 1947 году, Виктория получила приглашение от радиокомпании „BBC“ принять участие в трансляции оперы Мануэля де Фальи „Жизнь коротка“; великолепное исполнение партии Салуд обеспечило молодой певице пропуск на все ведущие сцены мира.
Три следующих года приносят Лос Анхелес еще большую известность. Виктория дебютировала в „Гранд-Опера“ и „Метрополитен-Опера“ в „Фаусте“ Гуно, „Ковент-Гарден“ аплодировал ей в „Богеме“ Пуччини, а взыскательная публика „Ла Скала“ с восторгом встретила ее Ариадну в опере Рихарда Штрауса „Ариадна на Наксосе“. Но базовой площадкой для певицы становится сцена „Метрополитен-Опера“, где Лос Анхелес выступает наиболее часто.
Почти сразу после своих первых успехов Виктория заключила долгосрочный эксклюзивный контракт с фирмой „EMI“, что определило ее дальнейшую счастливую судьбу в звукозаписи. В целом для „EMI“ певица записала 21 оперу и более 25 камерных программ; большинство записей вошло в золотой фонд вокального искусства.
В исполнительской манере Лос Анхелес не было ни трагического надлома, ни монументального величия, ни экстатической чувственности — всего, от чего обычно сходит с ума экзальтированная оперная публика. И тем не менее многие критики да и просто любители оперы говорят о певице как об одной из первых кандидатур на звание „сопрано века“. Трудно определить, что это было за сопрано — лирико-драматическое, лирическое, лирико-колоратурное, а может быть, даже высокое подвижное меццо; ни одно из определений не окажется верным, ибо для самых разных голосов написаны гавот Манон („Манон“) и романс Сантуццы („Сельская честь“), ария Виолетты („Травиата“) и гадание Кармен („Кармен“), рассказ Мими („Богема“) и приветствие Елизаветы („Тангейзер“), песни Шуберта и Форе, канцоны Скарлатти и гойески Гранадоса, имевшиеся в репертуаре певицы.
Само понятие конфликта Виктории было чуждо. Примечательно, что в обычной жизни певица тоже старалась избегать острых ситуаций, а когда они возникали, предпочитала ретироваться бегством; так, из-за разногласий с Бичемом она вместо бурного выяснения взаимоотношений просто взяла и уехала в разгар звукозаписывающей сессии „Кармен“, в результате чего запись закончили лишь год спустя. Возможно, по этим причинам оперная карьера Лос Анхелес длилась значительно меньше, чем ее концертная деятельность, не прекращавшаяся до последнего времени. Среди относительно поздних работ певицы в опере нужно отметить идеально подобранные и столь же прекрасно спетые партии Анжелики в „Неистовом Роланде“ Вивальди (одна из немногих записей Лос Анхелес, сделанная не на „EMI“, а на „Eratо“, под управлением Клаудио Шимоне) и Дидоны в опере Пёрселла „Дидона и Эней“ (с Джоном Барбиролли за дирижерским пультом).
Среди тех, кто принимал участие в концерте в честь 75-летия Виктории де Лос Анхелес в сентябре 1998 года, не было ни одного вокалиста — так захотела сама певица. Она сама не смогла присутствовать на собственном чествовании из-за болезни. Эта же причина сорвала визит Лос Анхелес в Санкт-Петербург осенью 1999 года, где она должна была стать членом жюри Международного конкурса вокалистов Елены Образцовой.
Несколько цитат из интервью певицы разных лет:
„Я как-то говорила с друзьями Марии Каллас, и они рассказали, что, когда Мария появилась в „МЕТ“, ее первый вопрос был: „Скажите мне, что по-настоящему нравится Виктории?“ Ответить ей никто не мог. Я имела такую репутацию. Благодаря своей отстраненности, дистанцированности, понимаете? Я исчезала. Никто не знал, что со мной происходит за пределами театра.
Я никогда не бывала ни в ресторанах, ни в ночных клубах. Я просто работала одна дома. Они видели меня только на сцене. Никто не мог даже знать, как я к чему-либо отношусь, каковы мои убеждения.
Это было по-настоящему ужасно. Я жила двумя полностью раздельными жизнями. Виктория де Лос Анхелес — оперная звезда, публичная фигура, „the healthy girl of the MET“ [буквально „здоровая девушка МЕТ“], так они меня называли,— и Виктория Маргина, ничем не примечательная женщина, загруженная работой, как и все остальные. Сейчас это кажется чем-то исключительным. Если бы я вновь попала в ту ситуацию, то вела бы себя совершенно иначе“.
„Я всегда пела так, как сама того хотела. Несмотря на всякие разговоры и все утверждения критиков, мне никто никогда не говорил, что нужно делать. Я никогда не видела мои будущие роли на сцене, да тогда практически и не было крупных певцов, которые сразу после войны приезжали бы выступать в Испании. Так что я не могла моделировать свои интерпретации по какому-либо образцу. Мне также повезло, что я имела возможность работать над ролью самостоятельно, без помощи дирижера или режиссера. Я думаю, что, когда ты слишком молод и неопытен, твоя индивидуальность может быть разрушена теми людьми, которые руководят тобой, как тряпичной куклой. Они хотят, чтобы ты в той или иной роли был больше реализацией их самих, а не самим собой“.
„Для меня давать концерт — это нечто очень сходное с походом на вечеринку. Когда ты туда попадаешь, то практически сразу понимаешь, что за атмосфера складывается в этот вечер. Ты ходишь, общаешься с людьми и через какое-то время наконец осознаешь, что тебе нужно от этого вечера. То же самое с концертом. Когда начинаешь петь, слышишь первую реакцию и сразу понимаешь, кто из собравшихся в зале тебе друзья. Нужно установить с ними тесный контакт. Например, в 1980 году я давала концерт в „Вигмор-Холле“ и очень нервничала, поскольку была нездорова, и почти была готова отменить выступление. Но я вышла на сцену и, чтобы преодолеть нервозность, обратилась к слушателям: „Вы можете похлопать, если, конечно, захотите“,— и они захотели. Моментально все расслабились. Так что хороший концерт, как и хорошая вечеринка,— это возможность встретиться с замечательными людьми, расслабиться в их компании и потом разойтись по своим делам, храня память о прекрасно проведенном вместе времени“.
В публикации использована статья Ильи Кухаренко
