В концертном зале «Барвиха Luxury Village» прошел концерт Роберто Аланьи
Если перефразировать одну известную пародию на интеллектуальные потуги людей, не мыслящих жизни без материальных благ и привилегий, то мои личные впечатления от первого посещения зала в одной из элитных подмосковных резерваций можно обрисовать коротко: богатая жизнь — она другая. Вежливые парковщики, подчёркнутая доброжелательность персонала концертного зала (почему-то сразу вспомнились по-партизански настроенные наряды гардеробщиц и капельдинерш в родном Большом), бесплатные буклеты к концерту великолепного качества, бесплатное же шампанское феноменального качества.
А сам дизайн зала! Эта строгая изысканность линий и не отвлекающая простота…
Ну, вот всё было как в сказке. Кроме… правильно: кроме звука!
Я не исключаю, что в небольшом по объему зале весьма пристойная акустика, но проверить это собственными ушами мне не удалось: спецэффекты вроде стадионного эха и, на мой взгляд, совершенно ненужная ни Роберто Аланье, ни Екатерине Щербаченко, принимавшей участие в концерте, подзвучка раздражала своей «попсовостью». Звукорежиссёр, когда к нему обратились за разъяснениями, всё свалил на исполнителя: якобы электронная корректировка звука была запрошена самим Аланьей. Непосредственно у певца получить комментариев не удалось, но лично мне даже современные технологии не смогли испортить впечатления о совершенно блестящем концерте.
Сама программа, на первый взгляд, была собрана по принципу «я его слепила из того, что знала»: Верди, Чилеа, Доницетти, Пуччини и Массне.
Идеальный винегрет «для начинающих».
Однако по ходу дела я понял, что главной идеей при составлении программы было эмоциональное крещендо. В исполненных номерах из «Отелло», «Силы судьбы», «Любовного напитка», «Богемы», «Травиаты», «Тоски» и «Манон» был представлен едва ли не весь спектр оперных страстей, кроме эпических нарративов Р. Вагнера! В одном концерте оказались собранными хорошо стыкующиеся между собой посредством продуманных оркестровых интермедий все основные человеческие эмоции, и Роберто Аланья предстал в этой «подборке» певцом абсолютно универсальным.
Замечания к технике вокала у певца я бы свёл к подъездам к нотам. Также «кое-что не так» сквозило в некоторой неустойчивости звука, которая, если уж совсем начистоту, лично мне немного мешала (я не люблю «плавающий звук», хотя многим он, напротив, импонирует). Однако восприятию такого тембра, такого обертонового богатства, которое слышишь в голосе певца, помешать, наверное, ничто не в силах по определению.
Голос у Аланьи не просто передаёт музыкальные краски и оттенки: он — живёт.
Художественно живёт в безупречной, на мой вкус, фразировке, когда без понимания слов слушатель легко угадывает смысл. Конечно, на такое восприятие может влиять артистическая харизма певца (ведь Аланья удивительный в своем роде оперный актёр, то есть он актёрствует именно так, как нужно в опере, а не в драме или в кино!), но этот талант на самодостаточность звучания не влияет никак: обаяние и воздействие этого голоса остаётся, даже когда слушаешь записи певца без видеоряда.
Разумеется, меньше всего я хотел бы делать заключение о том, в какой сегодня Аланья вокальной форме: достойной ли (достойной чего?), помятой ли (в конце концов, мы все живые люди), — ибо не это главное. Главное, — что его голос сегодня идеально подходит для передачи тех эмоций, которыми наполнена исполняемая певцом музыка. Ничего важнее, на мой взгляд, быть не может.
Очень приятно было услышать в этот вечер Екатерину Щербаченко
— солистку Большого театра, одну из главных исполнительниц партии Татьяны в «Евгении Онегине» Чайковского-Чернякова. Тембральный «песочек» в вокальных работах певицы почему-то всегда напоминает мне не о строительном и даже не о пляжном песке, а о песке — сахарном. Эта засахаренность в голосе Щербаченко удивительно гармонировала с тембром Аланьи в дуэтах из «Отелло», «Любовного напитка» и, конечно, в душераздирающей заключительной сцене из «Манон» Массне. Ария Адины прозвучала со всеми прописанными эмоциональными переливами и, на мой слух, технически безупречно, а небольшая ария Мими из «Богемы» была пронизана невероятной трогательностью и чистотой вокальных красок.
Российский Национальный оркестр под управлением Аркадия Берина был, как всегда, восхитительно хорош: когда испытываешь ни с чем не сравнимые эмоции от пуччиниевского интермеццо из «Манон Леско» или неподдельный восторг от бравурно-нагло-блестящей увертюры к «Сороке-воровке» Россини, обращать внимание на какие-то технические нюансы — это все равно, что описывать красоту леса посредством оставленных дровосеками щепок на опушке.
Строго говоря, если быть уж совсем беспринципно откровенным, этот концерт навёл меня на мысль о том, что оглашение критических замечаний в рамках репортажа о том или ином событии уместно лишь тогда, когда недостатки исполнения оказали влияние на общее впечатление от мероприятия. Но дело даже не в этом. Дело в том очевидном факте, что порой даже технически безупречные представления не оставляют в душе и памяти ни малейших следов.
У нас почему-то не ценится умение артиста зажечь зал.
Вот умение «порвать зал» почему-то ценится, а воодушевить, заставить воспарить — нет. В данном случае речь про критические обзоры, в которых практически никогда не встречается упоминаний о реакции публики на то или иное событие, концерт или представление. Почему? Неясно. Лично я очень люблю подслушивать мнение людей «на театральных разъездах»: порой, оно даёт намного больше ценной информации и понимания того, что было показано или исполнено, чем журналистское бурление в собственном соку.
Это всё к чему? Несмотря на технические шероховатости (а живость общения артистов со слушателями и с материалом проявилась, среди прочего, в том, что «затёртый» в постороннюю тональность финал дуэта Неморино и Адины Р. Аланья и Е. Щербаченко повторили ещё раз, но уже практически корректно), этот концерт, хоть и обладал излишними брызгами спонсорского гламура (всем участникам, например, предлагалось совершенно бесплатно получить консультацию по техническим характеристикам и посидеть за рулём нового седана Мазератти в дизайне салона от Эрменеджильдо Зеньи), но
получился необыкновенно живым, настоящим, искренним.
И что удивительно: подлинного искреннего восторга, криков «Браво!» и цветов на этом «пригламуренном» мероприятии было намного больше, чем на наших академических площадках, заполняемых духовно якобы приподнятой аудиторией… И, на мой взгляд, именно эмоциональное послевкусие, по-настоящему, важно. А всё остальное, пожалуй, просто не имеет значения.
Фото: ClassicalMusicNews.ru
