Three Fantastic Dances, Op. 5
В 1923 г. семнадцатилетний Дмитрий Шостакович завершил обучение по классу фортепиано в Петроградской консерватории. Несмотря на столь молодой возраст, он уже был к тому времени автором немалого количества музыкальных произведений, среди которых – Восемь прелюдий для фортепиано, два оркестровых скерцо, си-минорная соната и множество других сочинений. Не все из них мы можем послушать сегодня – некоторые произведения были уничтожены автором (такая участь постигла, например, рукопись оперы «Цыганы» по поэме Александра Сергеевича Пушкина), но даже те, которые Дмитрий Дмитриевич сохранил, он не счел нужным опубликовать. Исключение было сделано лишь для одного фортепианного сочинения – для «Трех фантастических танцев», посвященных пианисту Иосифу Захаровичу Шварцу. Присмотримся же повнимательнее к этому произведению – единственному из юношеских сочинений, которым композитор (самокритичный, как все гении) остался доволен – настолько, что позволил ему стать самым первым его произведением, которое было издано, и потому в первых изданиях оно значилось как Op. 1, но впоследствии – по указанию самого композитора – стало обозначаться как Op. 5.
«Три фантастических танца» – сочинение необычное: казалось бы, его заглавие указывает на программность, но никаких более конкретных указаний композитор не дал – ни для цикла в целом, ни для каждой из трех составляющих его пьес в отдельности. Почему танцы – «фантастические», что за образы скрываются за их причудливыми интонациями – волен решить для себя каждый слушатель. Мы можем лишь говорить об общем облике этих трех пьес. Первое, что обращает на себя внимание – это легкость, прозрачность фактуры. Казалось бы, такая «акварельная» музыкальная ткань должна воплощать образы светлые и прекрасные, может быть, даже идиллические – но образное содержание «Танцев» столь же далеко от романтического идеала, как была далека от него суровая и беспокойная эпоха, когда создавалось произведение. Колорит «Танцев» остается преимущественно «темным» (если это и фантастика, то мрачная).
Другая примечательная особенность «Трех фантастических танцев» – сочетание простоты и сложности. Все три пьесы имеют ярко выраженную жанровую природу (мы услышим здесь и вальс, и галоп) – но обращение к бытовым жанрам не заставляет композитора срываться на типичные для них (если не сказать – банальные) мелодические обороты. Шостакович как будто целенаправленно ищет сложные мелодические интонации и гармонические созвучия – острые, кажущиеся одновременно и изысканными, и гротескными (впрочем, преувеличенная изысканность всегда переходит в гротеск – как преувеличенная красота граничит с уродством). Вместе с тем, «Танцы» нельзя назвать нарочито сложными – в них нет никакой «техники ради техники», никаких претензий на показную виртуозность. Исполняя такое сочинение, пианист не «сорвет гарантированные аплодисменты», демонстрируя эффектные пассажи – но может покорить публику, продемонстрировав подлинную утонченность.
Такое же отсутствие «претензий на сложность» и даже подчеркнутую простоту мы можем наблюдать и в области музыкальной формы – в пьесах присутствуют повторы без всякого намека на разработочное развитие. Но какая глубокая мудрость просматривается за этой кажущейся «простотой»! За неожиданными тональными сдвигами и угловатыми интонациями мы можем разглядеть лик времени, когда создавалось это произведение – «разлом времен», когда предыдущая эпоха уже исчерпала себя, а новая рождалась в муках социальных катаклизмов.
Первая пьеса – Allegretto – кажется особенно «фантастической» благодаря «холодному» колориту увеличенных трезвучий. В ее интонациях и фактуре можно усмотреть отдаленную «перекличку» с «Вещей птицей» из «Лесных сцен» Роберта Шумана. Волнообразные мелодические «всплески» кажутся особенно легкими и воздушными благодаря отсутствию сильных долей.
Более медленный второй танец – Andantino – это вальс, гибкий и утонченный. Но в преувеличенно изысканных изгибах его мелодии слышится нечто зловещее и противоестественное (таких изломанных интонаций не может быть в голосе живого существа).
Завершает цикл быстрый танец – Allegretto – с «подскакивающим» ритмом в духе галопа. Это одно из первых появлений галопа у Шостаковича, но далеко не последнее, впоследствии композитор будет использовать этот танцевальный жанр для воплощения гротескных образов в балетах и симфониях.
Когда и где впервые прозвучали «Три фантастических танца»? Это музыковедам установить не удалось, доподлинно известно лишь то, что первым их исполнителем был сам Дмитрий Дмитриевич Шостакович, который в 1920-х гг. нередко включал это сочинение в свои концертные программы. Можно с уверенностью сказать, что композитор, будучи доволен результатом своего творческого труда, был прав: «Три фантастических танца» благополучно выдержали испытание временем: сегодня их нередко можно услышать в концертных программах. Вошли они и в педагогический репертуар – причем в таком качестве их исполняют не только пианисты, существуют переложения «Фантастических танцев» Шостаковича для других музыкальных инструментов – например, для трубы и даже для домры.
Фортепианное творчество Шостаковича →
