На концерте Айлена Притчина и Юрия Фаворина

Айлен Притчин (скрипка) и Юрий Фаворин (фортепиано)

Концерт Айлена Притчина (скрипка) и Юрия Фаворина (фортепиано) 18 января 2015 года в Рахманиновском зале Московской консерватории интересен с двух точек зрения.

Во-первых, состав дуэта. Притчин — представитель весьма малочисленного отряда по-настоящему ярких скрипачей современной отечественной школы, пересчитать которых хватит пальцев одной руки, в отличие от достаточно большого количества интересных пианистов и немалого числа виолончелистов и альтистов. А Фаворин в моей табели о рангах молодых пианистов числится в её первой пятёрке, внутри которой распределять места — неблагодарное занятие. Уже одного этого было бы достаточно, чтобы заинтересоваться этим вечером.

Во-вторых, не менее интересной оказалась предложенная программа, состоявшая из Первой рапсодии для скрипки и фортепиано Б. Бартока, сонат Л. Яначека и К. Дебюсси, Третьей сонаты («В румынском народном стиле») Дж. Энеску и рапсодии «Цыганка» М. Равеля.

К счастью, этот концерт прошёл в рамках консерваторского абонемента, составители которого не побоялись выстроить его более чем наполовину из редко исполняемых сочинений Белы Бартока, Леоша Яначека и Джордже Энеску. Очевидно, что

Московская консерватория в своей концертной работе во главу угла всё ещё ставит образовательные и воспитательные цели.

А вот Московская филармония (при всём уважении к её нынешнему коллективу, обеспечивающему беспрецедентный по насыщенности уровень столичной музыкальной жизни — даже по сравнению с европейскими столицами, такими как Лондон или Париж) — всё же в значительной мере учреждение коммерческое. Она строит свою репертуарную политику на запросах аудитории, которая, как известно, весьма консервативна и готова двадцать раз слушать знакомое и в лучшем случае без энтузиазма, а порой и агрессивно воспринимает новую для себя музыку даже традиционного характера, не говоря уже о современном авангарде. Для её восприятия, по мнению администрации, даже скрипичный концерт Макса Бруха сложноват.

Это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

Филармония таким образом сама лишает себя очень важной функции — воспитательной и культуртрегерской.

Телега экономики ставится впереди лошади — музыки как культурного кода нации. Вместо того, чтобы воспитывать вкус среднего слушателя, филармония идёт у него на поводу. Возражением такой позиции стали в последние несколько лет образовательные циклы Госоркестра им. Светланова, проводимые Владимиром Юровским, которые, несмотря на их сложность, проходят при полных залах.

(Отдельный разговор о музыковедческом качестве дневных образовательных абонементов для детей и юношества. Оно порой находится на вульгарно-идеологизированом уровне середины прошлого века.)

Программа концерта построена на контрастах.

Довольно-таки «варварские» созвучия Бартока и Яначека сменяются изысканным импрессионизмом соль-минорной сонаты Дебюсси. Но и рапсодия Бартока тоже заметно отличается по стилю от сонаты Яначека. Народный стиль в сонате Энеску контрастирует с нарочитой стилизацией в «Цыганке» Равеля.

Все без исключения номера программы были сыграны великолепно, ансамбль скрипача и пианиста был безукоризнен — никто не «тянул одеяло на себя». Скрипка работы итальянского мастера XVIII века Николо Гальяно в руках Айлена Притчина звучала красиво и мощно. Динамический баланс был близок к идеалу. Это, в первую очередь, заслуга пианиста, партия которого была предельно корректной по отношению к возможностям скрипки. В сонате Яначека фортепианная партия сложнее, чем в рапсодии Бартока, однако и здесь скрипичная партия всё же ведущая.

Наибольшее взаимопонимание между участниками ансамбля было достигнуто в Третьей сонате Энеску.

«Цыганка» Равеля стала эффектным виртуозным завершением программы, хотя несколько и выпала из общей её стилистики. После неё, на мой взгляд, не было никакой нужды играть на бис «Размышление» из оперы Массне «Таис», неизбежно понизившее общий градус концерта.

реклама

вам может быть интересно