В последнее время в петербургской прессе часто упоминается так называемый Михайловский театр. Для тех, кто еще не в курсе: речь идет об Академическом театре оперы и балета имени М. П. Мусоргского, в народе до сих пор именуемом МАЛЕГОТом. Для того чтобы беспристрастно оценить происходящее в театре сегодня, вспомним день вчерашний.
До 1917 года на сцене Михайловского театра, получившего название в честь брата Николая I – Михаила Павловича, оперы ставились крайне редко. В основном, на его сцене проходили концерты, водевили, балеты, силами французской и немецкой труппы ставились комедии и драмы. В силу известных причин, Октябрьская революция сделала невозможным дальнейшее благополучное пребывание иностранцев в России; театру пришлось формировать собственную труппу. Эта задача была успешно решена, и последующие годы стали подлинным расцветом творческой жизни театра.
В советское время на сцене Ленинградского академического Малого оперного театра (МАЛЕГОТ) впервые были поставлены оперы «Нос» и «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича, «Война и мир» Прокофьева. В становлении театра участвовали выдающиеся дирижеры: С. Самосуд, Б. Хайкин, К. Кондрашин, Ю. Темирканов, К. Зандерлинг. В 1980-е годы на сцену Малого оперного театра вернулись шедевры русской классики: «Борис Годунов» и «Хованщина» Мусоргского, «Евгений Онегин» и «Пиковая дама» Чайковского, «Золотой петушок» и «Сказка о царе Салтане» Римского-Корсакова, «Князь Игорь» Бородина. В 1989 году театру было присвоено имя великого русского композитора – Модеста Петровича Мусоргского.
Всеобщая деградация, последовавшая за развалом Советского Союза, не могла не отразиться на жизни некогда одного из лучших оперных театров страны, и даже тучные путинские годы никак не сказались на его удручающем состоянии. Отсутствие творческого лидера и финансирования на протяжении многих лет поставили театр на грань вымирания. Справедливости ради нужно отметить, что, несмотря на низкий уровень исполнительского мастерства, отсутствие хоть сколько-нибудь значимых премьер и ужасающее состояние материально-технической базы, театр сохранял своего зрителя за счет качественных постановок оперной классики, оставшихся от прежних времен, и невысоких цен на билеты.
Новейшая история театра началась в 2007 году, когда на смену Станиславу Леоновичу Гаудасинскому, руководившему театром на протяжении 27 лет, пришел Владимир Абрамович Кехман. К тому моменту о новоявленном генеральном директоре не было известно практически ничего, кроме того, что он - владелец крупной компании по импорту бананов и один из богатейших людей города. Назначение Елены Образцовой художественным руководителем оперной труппы и грандиозные планы, озвученные на первом собрании творческого коллектива театра, внушали оптимизм и надежды на перемены к лучшему.
Возрождение «славы самого светского музыкального театра Петербурга» (цитата с официального сайта театра) началось с того, что из названия театра было вымарано имя Мусоргского.
За этим «многообещающим» началом последовало продолжение: из репертуара театра было изъято большинство произведений русской и зарубежной оперной классики. И пусть вас не вводит в заблуждение тот факт, что некоторые названия еще остались в афише театра («Фауст», «Князь Игорь», «Кармен») – теперь эти оперы не идут. Кехманом было упразднено художественное руководство и уволен главный дирижер.
Что же взамен? Несколько постановок не первой свежести, купленных на Западе («Сельская честь», «Паяцы» и «Любовный напиток»), да скандальные отмены новых постановок «Бориса Годунова», «Евгения Онегина» и «Орестеи». Вот и весь результат «творческой деятельности» нового директора, который имел смелость, не обладая никаким музыкальным или театральным образованием, взять на себя функции и художественного руководителя театра.
Каковы же итоги работы нашей прославленной певицы Елены Образцовой на посту художественного руководителя оперной труппой? Повысился ли уровень исполнительского мастерства солистов, хора? Ответы на эти вопросы автор рассчитывал получить, посетив «Евгения Онегина» Чайковского 4 января 2009 года.
Нет смысла обсуждать детали традиционной постановки режиссера С. Гаудасинского и сценографа С. Пастуха, оставшейся в наследство от былых времен, поэтому сразу перейдем к анализу музыкальной составляющей спектакля. Если характеризовать происходившее в тот вечер на сцене Михайловского театра одним словом, то это будет слово «посредственно». Настоящие мучения в этот вечер доставляла игра оркестра под управлением С. Кочановского, которого язык не поворачивается назвать «дирижером». Создавалось впечатление, что главная исполнительская задача капельмейстера состоит в том, чтобы постоянно обгонять и заглушать пение солистов, превращая все ансамбли в хаос. С этой задачей «юное дарование» весьма успешно справлялось. Солисты демонстрировали уровень захолустного театрика, но никак не «императорской сцены». Ю. Ившин (Онегин) обладает красивым тембром голоса, но весьма приблизительными верхними нотами - настолько приблизительными, что порой невозможно угадать их абсолютную высоту. Впрочем, последнюю фразу в опере - «Позор, тоска - о жалкий жребий мой!» - он спел ярко и убедительно. Ю. Симонову (Татьяна) отличают посредственные вокальные и внешние данные, полное отсутствие артистического темперамента и харизмы. С. Гранквист (Ленский), несколько лет назад окончивший петербургскую консерваторию как баритон, теперь без особого успеха пытается овладеть теноровым репертуаром. Его пение было на редкость неуверенным, а за верхние ноты каждый раз становилось страшно: «возьмет - не возьмет». Голос Дмитрия Каневского (Гремин) удивил не свойственным для баса мелким вибрато. Приятным исключением стало выступление Натальи Ярховой (Ольга), продемонстрировавшей качественный вокал и сценическую свободу. В партиях второго плана без особого успеха выступили Н. Романова (Филиппьевна), Е. Борисевич (Ларина), А. Волынкин (Трике). Хор, составленный из остатков оперного и расформированного концертного, не нарушал общую картину, был не худшим, но и не лучшим участником оперного действа.
С горьким чувством приходится сделать некоторые выводы. Оперный репертуар превратился в руины. Полноценная репетиционная работа в театре не ведется, годичное пребывание Образцовой на должности худрука оперы никак не отразилось на исполнительском уровне труппы. Скорее всего, ее назначение на этот пост было не более чем PR-акцией, призванной привлечь внимание к театру. Вызывает недоумение то, что Елена Васильевна пошла на такой риск для своей, до сей поры безупречной, репутации, и понятно, почему теперь она - всего лишь «советник генерального директора по художественным вопросам». Нужно поблагодарить В. А. Кехмана за качественный ремонт здания театра и признать, что это единственный положительный итог его полуторагодичного руководства.
Ни концерты приглашенных знаменитостей, ни шумиха в прессе не заменят главного, в чем, без сомнения, нуждается театр. Это – каждодневная титаническая работа над повышением уровня исполнительского мастерства, грамотная селекционная политика, восстановление и расширение репертуара, создание по-настоящему новых и качественных постановок и, наконец, творческая профессиональная личность во главе этого процесса. За примерами, как говорится, далеко ходить не надо…
Иван Фёдоров, operanews.ru
