Sofia Gubaidulina
В тот час, душа, верши
Миры, где хочешь
Царить, — чертог души,
Душа, верши.
М. Цветаева
С. Губайдулина принадлежит к числу наиболее значительных советских композиторов второй половины XX в. Ее музыке свойственна большая эмоциональная сила, крупная линия развития и вместе с тем тончайшее ощущение выразительности звука — характера его тембра, исполнительского приема.
Одна из важных задач, которую ставит перед собой С. А. Губайдулина, — синтезировать черты культуры Запада и Востока. Этому способствует и ее происхождение из русско-татарской семьи, жизнь сначала в Татарии, потом в Москве. Не принадлежа ни к «авангардизму», ни к «минимализму», ни к «новой фольклорной волне» или какому-либо иному современному течению, она обладает ярким собственным индивидуальным стилем.
Губайдулина — автор многих десятков сочинений в разных жанрах. Через все ее творчество проходят вокальные опусы: ранняя «Фацелия» по поэме М. Пришвина (1956); кантаты «Ночь в Мемфисе» (1968) и «Рубайят» (1969) на ст. восточных поэтов; оратория «Laudatio pacis» (на ст. Я. Коменского, в соавт. с М. Копелентом и П. X. Дитрихом — 1975); «Perception» для солистов и ансамбля струнных (1983); «Посвящение Марине Цветаевой» для хора a cappella (1984) и др.
Наиболее обширна группа камерных сочинений: Соната для фортепиано (1965); Пять этюдов для арфы, контрабаса и ударных (1965); «Concordanza» для ансамбля инструментов (1971); 3 струнных квартета (1971, 1987, 1987); «Музыка для клавесина и ударных инструментов из коллекции Марка Пекарского» (1972); «Detto-II» для виолончели и 13 инструментов (1972); Десять этюдов (прелюдий) для виолончели solo (1974); Концерт для фагота и низких струнных (1975); «Светлое и темное» для органа (1976); «Detto-I» — Соната для органа и ударных (1978); «De prolundis» для баяна (1978), «Юбиляция» для четырех ударников (1979), «In croce» для виолончели и органа (1979); «В начале был ритм» для 7 ударников (1984); «Quasi hoketus» для фортепиано, альта и фагота (1984) и др.
К области симфонических произведений Губайдулиной относятся «Ступени» для оркестра (1972); «Час души» для солирующих ударных, меццо-сопрано и симфонического оркестра на ст. Марины Цветаевой (1976); Концерт для двух оркестров, эстрадного и симфонического (1976); концерты для фортепиано (1978) и скрипки с оркестром (1980); Симфония «Stimmen... Verftummen...» («Слышу... Умолкло...» — 1986) и др. Одно сочинение — чисто электронное, «Vivente — non vivante» (1970). Значительна музыка Губайдулиной для кино: «Маугли», «Балаган» (мультфильмы), «Вертикаль», «Кафедра», «Смерч», «Чучело» и др. Губайдулина в 1954 г. окончила Казанскую консерваторию как пианистка (у Г. Когана), занималась факультативно по композиции у А. Лемана. Как композитор окончила Московскую консерваторию (1959, у Н. Пейко) и аспирантуру (1963, у В. Шебалина). Желая посвятить себя только творчеству, она на всю жизнь избрала путь свободного художника.
Творчество Губайдулиной было сравнительно мало известно в период «застоя», и только перестройка принесла ему широкое признание. Произведения советского мастера получили высочайшую оценку и за рубежом. Так, во время Бостонского фестиваля советской музыки (1988) одна из статей была озаглавлена: «Запад открывает гений Софии Губайдулиной».
Среди исполнителей музыки Губайдулиной — известнейшие музыканты: дирижер Г. Рождественский, скрипач Г. Кремер, виолончелисты В. Тонха и И. Монигетти, фаготист В. Попов, баянист Ф. Липс, ударник М. Пекарский и др.
Индивидуальный композиторский стиль Губайдулиной сложился в середине 60-х гг., начиная с Пяти этюдов для арфы, контрабаса и ударных, наполненных одухотворенным звучанием нетрадиционного ансамбля инструментов. Затем последовали 2 кантаты, тематически обращенные к Востоку, — «Ночь в Мемфисе» (на тексты из древнеегипетской лирики в переводе А. Ахматовой и В. Потаповой) и «Рубайят» (на стихи Хакани, Хафиза, Хайяма). Обе кантаты раскрывают вечные человеческие темы любви, скорби, одиночества, утешения. В музыке осуществлен синтез элементов восточной мелизматической мелодии с западной действенной драматургией, с додекафонной техникой сочинения.
В 70-е гг., не увлекшись ни стилем «новой простоты», широко распространившимся в Европе, ни методом полистилистики, которым активно пользовались ведущие композиторы ее поколения (А. Шнитке, Р. Щедрин и др.), — Губайдулина продолжала поиск в области звуковой выразительности (например, в Десяти этюдах для виолончели) и музыкальной драматургии. Концерт для фагота и низких струнных представляет собой острый «театральный» диалог «героя» (солирующего фагота) и «толпы» (группы виолончелей и контрабасов). При этом показан их конфликт, который проходит различные этапы взаимного непонимания: навязывание «толпой» своей позиции «герою» - внутренняя борьба «героя» — его «уступки толпе» и моральное фиаско главного «персонажа».
«Час души» для солирующих ударных, меццо-сопрано и оркестра содержит противопоставление человеческого, лирического и агрессивного, бесчеловечного начал; итогом служит вдохновенный лирический вокальный финал на возвышенные, «атлантские» стихи М. Цветаевой. В произведениях Губайдулиной появилось и символическое толкование исходных контрастных пар: «Светлое и темное» для органа, «Vivente — non vivente». («Живое — неживое») для электронного синтезатора, «In croce» («Крест накрест») для виолончели и органа (2 инструмента в ходе развития обмениваются своими темами). В 80-х гг. Губайдулина снова создает и произведения крупного, масштабного плана, и продолжает излюбленную «восточную» тему, и усиливает внимание к вокальной музыке.
Утонченным восточным колоритом наделяется ею «Сад радости и печали» для флейты, альта и арфы. В этом сочинении прихотлива тонкая мелизматика мелодии, изысканно сплетение инструментов высокого регистра.
Концерт для скрипки с оркестром, названный автором «Offertorium», музыкальными средствами воплощает идею жертвования и возрождения к новой жизни. В качестве музыкального символа выступает тема из «Музыкального приношения» И. С. Баха в оркестровой обработке А. Веберна. Третий струнный квартет (одночастный) отступает от традиции классического квартета, он основан на контрасте «рукотворной» игры pizzicato и «нерукотворной» игры смычком, чему также придано символическое значение.
Одним из лучших своих произведений Губайдулина считает «Perception» («Восприятие») для сопрано, баритона и 7 струнных инструментов в 13 частях. Возникло оно как результат переписки с Ф. Танцером, когда поэт присылал тексты своих стихотворений, а композитор давала на них и словесные, и музыкальные ответы. Так возник символический диалог Мужчины и Женщины на темы: Творец, Творение, Творчество, Тварь. Губайдулина добивалась здесь повышенной, проникающей выразительности вокальной партии и применила вместо обычного пения целую шкалу голосовых приемов: чистое пение, пение с придыханием, Sprechstimme, чистая речь, речь с придыханием, интонированная речь, шепот. В отдельных номерах добавлена магнитная пленка с записью участников исполнения. Лирико-философский диалог Мужчины и Женщины, пройдя этапы его воплощения в ряде номеров (№ 1 «Взгляд», № 2 «Мы», № 9 «Я», № 10 «Я и Ты»), приходит к своей кульминации в № 12 «Смерть Монти». Эта наиболее драматическая часть — баллада о черном коне Монти, который когда-то брал призы на скачках, а теперь предан, продан, забит, мертв. № 13 «Голоса» служит рассеивающим послесловием. Начальное и конечное слова финала — «Stimmen... Verstummen...» («Голоса... Умолкло...») послужили подзаголовком к крупной, двенадцатичастной Первой симфонии Губайдулиной, продолжившей художественные идеи «Perception».
Путь Губайдулиной в искусстве может быть обозначен словами из ее кантаты «Ночь в Мемфисе»: «Свершай дела свои на земле по велению своего сердца».
В. Холопова
