Иван Ершов — артист и художник

Игорь Ершов. Об отце

Иван Ершов в Италии, 1910 г.

Belcanto.ru публикует отрывки из воспоминаний о великом создателе незабываемых образов Вагнера и Римского-Корсакова на русской оперной сцене. Тексты воспоминаний об И. В. Ершове, находящиеся в семейном архиве, любезно предоставлены внучкой певца - Ксенией Игоревной Кривошеиной (Ершовой), проживающей в Париже.

Отец рисовал, писал и лепил. Он никогда систематически не учился этому и считал себя дилетантом. Мне довелось видеть, как он писал автопортрет (полуобнаженный торс), в роли Ирода (из «Саломеи» Р. Штрауса), портрет его концертмейстера О. С. Усовой, и однажды вместе с ним я рисовал человека, которого в это время он писал маслом.

Он никогда не покидал живописи и всегда привозил что-нибудь из своих летних поездок.

Каждое лето, которое он чаще всего проводил в деревне, он пристально наблюдал людей, которых встречал в поле, в лесу, в лавке, на базаре, в самых разных местах, а потом, остановившись на ком-нибудь, садился писать его портрет. Готовился К этому мучительно, долго, прогоняя всех, чтобы не видели, «не смотрели под руку», и начинал писать. Писал напряженно. Тяжело дышал. Это происходило, пожалуй, оттого, что технике живописи отец обучен не был.

Его знакомство с известным художником и педагогом Яном Францевичем Ционглинским, их дружба были основаны на том, что отец любил живопись, а Ционглинский страстно увлекался музыкой. Отец в свои молодые годы, по-видимому, находился под большим обаянием этого человека. Я. Ф. Ционглинский был восторженным поклонником искусства. Его ученик — профессор Академии художеств П. С. Наумов рассказывал мне, что однажды в классе во время урока живописи какой-то ученик, работая с натуры, насвистывал пошлую мелодию. Ционглинский грозно оборвал нарушителя тишины характерной фразой: «Свистать и петь можно только от восторга перед искусством, а вы это делаете от равнодушия к нему».

Такое отношение к искусству глубоко и по-своему жило в душе моего отца.

Я уже говорил, что он писал очень напряженно, своей одаренностью преодолевая отсутствие профессионального мастерства.

Солнечный, яркий день в деревне. Открывается дверь, входит мой отец и ведет за собой какого-то скрюченного человека. Откуда он его взял — неизвестно. Усаживает его. Тот сидит, дремлет, губа отвисла. Отец принимается его писать, а я рисую. Искоса наблюдаю за отцом и вижу: сидит он словно так же, как и тот — и губа отвисла, и взгляд стеклянный, ну точь-в-точь этот пьяница, которого он привел, а сам тяжело дышит и, осторожно прикасаясь к холсту, пишет голову. Он перевоплощался в тех, кого писал: веселое лицо рождало на его лице сияние, нахмуренное — вызывало строгость. Он уверял, что это очень ему помогает. А писал он с большим сходством.

Отец любил Сурикова, Серова и прямо-таки преклонялся перед Левитаном! К Репину относился прохладно.

Все, что он делал, писал, рисовал, играл, чему учил или о чем просто разговаривал, он делал «с нервом» и не признавал ремесленничества. Когда однажды в 1939—1940 годах в разговоре с ним я высказал наивную мысль о том, что прежде чем заниматься искусством, следует научиться зарабатывать им на жизнь, мой отец, неожиданно для меня, спокойно и с грустью во взоре сказал: «Думая так, ты никогда, к сожалению, не сможешь заниматься искусством».

Об авторе:

Игорь Иванович Ершов (1916-1985), художник, график, живописец. Сын Ивана Васильевича Ершова и Софьи Владимировны Акимовой-Ершовой.

реклама

вам может быть интересно

Искушение Вайлем Классическая музыка