В честь грандиозного юбилея Маквалы Касрашвили
Той легендарной постановки пуччиниевской «Тоски», которую на Исторической сцене Большого театра России в 1971 году осуществил Борис Покровский, давно уже нет. В 2014 году она приказала долго жить как морально устаревшая, а через семь лет, то есть в прошлом году, на Новой сцене, куда из-за закрытия Исторической сцены на капитальную реконструкцию и была перенесена старая постановка, на свет появилась новая. То, что прежняя «Тоска» морально устарела, было всего лишь мнением руководства театра, но то, что при этом же руководстве экспериментальная, но, к счастью, не убитая мертвечиной «режоперы» новая «Тоска» в череде убийственных премьер Большого театра вызвала, наконец, давно забытый интерес, – факт несомненный.
В официальном буклете к выходу премьеры «Тоски» образца 2021 года в разделе истории постановок в Большом театре есть фото из спектакля, датируемое 1971 годом: Владимир Валайтис (Скарпиа) и Маквала Касрашвили (Тоска) в сцене из второго акта. Свидетелем той премьеры автор этих строк быть, конечно же, не мог, но первая встреча с той постановкой состоялась в конце 80-х (точнее – 1988 году), когда эту оперу, изначально поставленную в русском переводе, уже стали исполнять в Большом на итальянском. Место за дирижерским пультом того значимого возобновления занял маэстро Александр Лазарев, и эта постановка явила, наконец, свой поистине «золотой состав»: Флория Тоска – Маквала Касрашвили; Марио Каварадосси – Зураб Соткилава; барон Скарпиа – Юрий Мазурок.
Именно этот феноменальный состав исполнителей, который впоследствии доводилось слышать не раз, впервые предстал для рецензента в музыкально-актерском мире спектакля, который своей магией и канонической правдивостью в славную историю Большого театра вписал одну из его незабываемо ярких страниц. На сей же раз речь идет о нашей юбилярше Маквале Касрашвили, и тот факт, что Фонд Елены Образцовой посвятил ей концертное исполнение оперы «Тоска» Пуччини, состоявшееся в МКЗ «Зарядье» 18 марта, просто не могло не вызвать прилив искреннего меломанского энтузиазма. Сей эксклюзивный проект, конечно же, сразу всколыхнул очень теплые воспоминания о «старине», но вместе с тем заставил критически задуматься над ангажированными для этого исполнения силами.
Анонсированного поначалу итальянца Джанлуку Марчанó прекрасно заменил маэстро Михаил Татарников, ныне свободный художник, всё еще «по инерции» ассоциирующийся с постом музыкального руководителя и главного дирижера Михайловского театра (2012–2018). Он встал за дирижерский пульт Большого симфонического оркестра им. П.И. Чайковского (художественный руководитель и главный дирижер – Владимир Федосеев). В обсуждаемом проекте принял также участие Камерный хор Московской консерватории (художественный руководитель – Александр Соловьёв).
В подборе солистов и на второстепенные, и на главные партии можно усмотреть то, что большинство их, кроме баса Георгия Екимова в партии Ризничего (солиста «Геликон-Оперы»), в поле зрения Фонда Елены Образцовой так или иначе когда-то попадали. Даже совсем юный артист, дискант Алексей Розов в роли Пастушкá, наряду с другими своими победами является еще и лауреатом III Открытого Всероссийского конкурса вокального и инструментального искусства на Приз Культурного центра Елены Образцовой (Санкт-Петербург, 2021), находящегося в тесном творческом взаимодействии с фондом. Такой кадровый подход вполне естественен и вопросов «почему?» совершенно не вызывает.
Сразу три партии-эпизода (Анджелотти, Шарроне и Тюремщика), ибо при концертном исполнении сделать это легко, взял на себя бас Алексей Кулагин. В прошлом году он стал лауреатом I премии среди басов на II Международном вокальном конкурсе Фонда Елены Образцовой «Хосе Каррерас Гран-при» (Москва) и II премии на XIII Международном конкурсе молодых оперных певцов Елены Образцовой (Санкт-Петербург). Тенора Алексея Курсанова, попавшего в поле зрения Фонда еще в 2014 году, когда он стал дипломантом Международного конкурса юных вокалистов Елены Образцовой в Санкт-Петербурге, мы услышали в партии Сполетты. А в прошлом году в Москве (уже во взрослой категории) на II Международном вокальном конкурсе Фонда Елены Образцовой «Хосе Каррерас Гран-при» артист стал лауреатом I премии среди теноров.
Двое участников проекта – солисты Новосибирского государственного театра оперы и балета. На партию Скарпиа драматический баритон Алексей Зеленков был ангажирован экстренно, заменив Романа Бурденко, ставшего в 2009 году в Санкт-Петербурге лауреатом I премии на VII Международном конкурсе молодых оперных певцов Елены Образцовой, а в партии Каварадосси, как это и было анонсировано, выступил драматический тенор Михаил Пирогов, обладатель специальных премий, завоеванных им в 2018 году в Москве на Международном конкурсе теноров Фонда Елены Образцовой «Хосе Каррерас Гран-при» («За лучшее исполнение арии из оперы Верди» от Фонда Елены Образцовой и «За лучшее исполнение арии из репертуара Хосе Каррераса»).
Наконец, мы подходим к единственному женскому образу в этой опере, и наибольший «интерес» (если не сказать удивление!) как раз и вызывает ангажемент Хиблы Герзмавы на партию Тоски. Агрессивно навязываемый в последние годы пиар певицы воспринимается на ура лишь неискушенной широкой публикой, но у меломанов «ореолом почитаемости» это имя не обладало никогда. Разве что мимолетно в 1994 году на X Международном конкурсе имени Чайковского в Москве, когда молодой певице, пленившей переливами звонкого лирического голоса, впервые в истории этого конкурса вручили Гран-при среди вокалистов. Однако обаяние молодости с водружением певицы в московском «Стасике» быстро сходило на нет, зато методично вызревал статус артистки в качестве «незыблемой примадонны местных подмостков», сокрушить который сегодня уже просто немыслимо!
Безусловно, выбор певицы такого ранга для обсуждаемого проекта стал решающим. Но и другие основания, хотя и не в русле прослеженной выше концепции кастинга, на это были тоже. Не будем забывать, что в составе жюри того Конкурса Чайковского была Елена Образцова, во многом повлиявшая на его решение о присуждении Гран-при. Не будем забывать и то, что абхазка Хибла Герзмава и грузинка Маквала Касрашвили – практически землячки, ведь в советское время Абхазия была автономией Грузии. И то, и другое для неординарности события, ставшего приношением Маквале Касрашвиле, оказалось весьма красивым и знаковым. Но показной – с явной игрой на публику – примадонский пафос Хиблы Герзмавы постичь музыкальные глубины партии Тоски, выведенной в опере знаменитой оперной певицей, оказался попросту бессилен…
То, чем «одарила» публику на концерте в «Зарядье» Хибла Герзмава, общий градус эмоций от эксклюзивного проекта-посвящения заметно снизило, так как того музыкально-артистического волшебства, что на сцене Большого театра на уровне всепоглощающего погружения в образ своей героини творила Маквала Касрашвили, на этот раз не было и в помине. В конце 80-х годов голос главной Тоски Большого сформировался в полновесное лирико-драматическое сопрано со свободным верхом, кантиленно-мягкой серединой и изумительно красивой – бархатистой и теплой – фактурой нижнего регистра. В лирико-драматической вокальной палитре певицы драматическая форманта была естественно акцентированной и органичной, и ее Тоска представала героиней не только величественно-царственной и сильной, но и подкупающе женственной, ранимой и хрупкой…
Напротив, голос Хиблы Герзмавы, от природы небольшой и малополетный, однако с наработанной за долгие годы «лирико-спинтовостью», на всей дистанции партии заставлял вздрагивать от пронзительно мощных, холодных forte. От зашкаливающих верхних нот, прорезавших слух, словно стальной пилой. От элементарной неточности интонирования. От проседания среднего и де-факто отсутствия нижнего регистра. Без живой актерской вибрации, без вокально-драматического нерва партия Тоски превратилась в холодный, лишенный какой-либо музыкальности эрзац. В нём особенно заметно просел второй акт, так и не представ со стороны вокалистки концентрированным сгустком вокального драматизма. Понятно, что просела и знаменитая, но всего лишь монотонно звонко доложенная зрительному залу молитва главной героини. И как можно браться за партию Тоски, когда драматизма в голосе нет ни на гран! Но сегодня на волне всеобщей эйфории от звонкого звучания Хиблы Герзмавы это мало кого, а точнее, никого не волнует!
По сюжету оперы художник Марио Каварадосси – возлюбленный ревнивицы Тоски – списывает портрет Магдалины для храма со страстно молящейся в нём маркизы Аттаванти. Но насколько оригинально и точно при минимуме театрализации, придуманной в условиях концертного исполнения режиссером Ростиславом Протасовым, сей «портрет художника», ассоциирующийся теперь не с Магдалиной, а не иначе как с самóй Мадонной, попадает в цель, когда из-под скрывающей его портьеры предстает взору прекрасное архивное фото Маквалы Касрашвили в партии Тоски! Когда на сцене – ангажированная на этот проект солистка, а сама юбилярша – в зрительном зале, это создает неожиданно сильный эффект, так как просветленность «лика Мадонны», запечатленного на картине-фото, с эрзацем à-la glamour, созданным Хиблой Герзмавой, никакой корреляции не находит.
Вот настоящая Мадонна обсуждаемого концертного проекта – Маквала Касрашвили! Вот ведь истинная Примадонна без каких-либо признаков примадонства, скромно сидящая в зрительном зале как слушатель. Вот ведь Примадонна – Мадонна из мира оперы, – ради которой весь этот эксклюзив Фондом Елены Образцовой и был затеян! Лишь одно только это и примиряет с действительностью, воскрешая в памяти то, что в 1998 году за титульную партию в опере «Тоска» и за ряд концертных программ Маквала Касрашвили более чем заслуженно стала лауреатом Государственной премии России в области литературы и искусства.
И всё же для рецензента вопрос «идти или не идти?» на это концертное исполнение не стоял, хотя надежд на исполнительницу партии Тоски априори и не было никаких. Идти, однозначно, стоило, так как для московских меломанов главной приманкой проекта стал Михаил Пирогов, блестяще доказавший, что среди отечественных исполнителей партии Каварадосси он является одним из лучших – если не лучшим! На просторах нашей страны такого фактурного драматического тенора надо еще поискать… Идти, однозначно, стоило, ибо Алексей Зеленков в супердраматической по накалу музыкальных и сюжетных страстей партии барона Скарпиа оказался невероятно хорош и злодейски притягателен…
Идти, однозначно, стоило, так как дирижер Михаил Татарников с расчетливостью бывалого лоцмана провел оркестр сквозь музыкальные рифы партитуры Пуччини. По идее, каждая нота в ней должна рождать не просто музыку, а сокровенный, интимный разговор со слушателем, но, увы, интимность не состоялась, и это произошло вовсе не по вине маэстро. Аппаратно-регулируемую акустику зала «Зарядье» звукорежиссеры подкрутили настолько громко, что певцы порой заглушали оркестр, а оркестровые нюансы просто слились в поток жирно звучащей, резонирующей музыкальной субстанции. Ни оркестру, ни дирижеру, ни обладателям фактурно-мощных от природы голосов, коими показали себя Михаил Пирогов и Алексей Зеленков, это было совершенно не нужно, а ответ на вопрос «кому?», хотя он и очевиден, давайте-ка лучше оставим без ответа…
Фото предоставлены Благотворительным фондом Елены Образцовой
Крупнейший интернет-магазин ножей https://bestblades.ru/ уже более 14 лет работает на рынке. Широкий ассортимент кухонных, складных, многопредметных ножей — более 13 тысяч наименований и никаких подделок. Мы дорожим каждым клиентом!
