«Kabarett Musik» в Театральном зале московского Дома музыки
Всем хорошо известно, что от перестановки слагаемых сумма не изменяется, и как ни назови эксклюзивный авторский проект меццо-сопрано Александры Дурсеневой (солистки Большого театра России) – «Musik Kabarett» или «Kabarett Musik», – на его музыкально-творческий позитив и жизнеутверждающую энергетику это не повлияет никак. Но если проследить историю проекта, ведь его финальная версия 15 ноября на сцене Театрального зале московского Дома музыки оказалась третьей по счету, то, сопоставляя все три его реализации, некие вариации в аспекте формы и содержания обнаружить можно.
Останавливаться на пилотной версии, ибо это было сделано ранее, не будем, но отметим, что название «Musik Kabarett» («Музыкальное кабаре») точно подходит именно первой реализации проекта. Второй заход точнее подпадает под определение «Kabarett Musik» («Музыка кабаре»), несмотря на то, что театрализация в нём сохранена в том же сáмом ключе, а стиль кабаре остается определяющим стержнем. Дело в том, что со сменой режиссера драматургия музыкального шоу стала строиться не на самих песнях и фоне истории, на котором они появились, а на истории отношений Курта Вайля (1900–1950) и его вечной музы Лотте Ленья (1898–1982), для которой композитором было создано много вокальной музыки и которая пережила его более чем на три десятилетия.
Новый режиссерский подход с переосмыслением всей концепции проекта, в котором к Александре Дурсеневой присоединился теперь и тенор Василий Ефимов, никаких вопросов не вызывает: в логичности и конструктивности отказать ему нельзя. А с приобретением Kurt Weill Orchestra – ансамбля в составе скрипки, виолончели, контрабаса, кларнета, аккордеона и фортепиано – проект заиграл той сáмой академичностью, что, будучи самозабвенно пропущенной через ауру исполнителей, смогла без остатка заполнить не изведанным доселе букетом эмоций и ауру публики. Мост, перекинутый от версии номер два к версии номер три, то есть к финалу, оказался длинным, однако не слишком крутым. Длинным – потому, что из-за пандемии COVID-19 финал проекта, намеченный в прошлом сезоне на 20 апреля, состоялся только в сезоне нынешнем 15 ноября. А не слишком крутым он стал потому, что с тем же режиссером и той же командой исполнителей, в которой, правда, всё же сменился конферансье-ведущий, концептуально ничего уже не поменялось.
Финальный – ноябрьский – забег на несколько удлинившуюся вайлевскую дистанцию в двух отделениях состоялся с анонсированным ранее составом участников, однако из-за пандемии в него не вошла изначально запланированная хореографическая составляющая. И всё же третья версия, создававшаяся в условиях весьма непростой эпидемиологической обстановки исключительно на кипучем энтузиазме ее творцов, смогла эффектно и стильно заиграть новыми музыкальными нюансами и красками – не только инструментальными, но и вокальными. Под первым подразумевается, что была доведена до ума оркестровка и что в переложении для состава Kurt Weill Orchestra, созданного специально для этого проекта, в программу весьма органично вписалась и чисто инструментальная музыка Вайля.
А под вокальными новациями надо понимать то, что тенор Василий Ефимов, который подключился к проекту на второй его стадии, свое участие в нём теперь чуть расширил, а русский американец Дэниел Медведев, влившийся в проект как конферансье-ведущий лишь на финальной стадии, неожиданно выступил в нём и в качестве вокалиста, у которого обнаружился весьма неплохой лирический баритон. В ряде моментов перевоплощаясь в Курта Вайля, в своем конферансе артист использовал переведенные им на русский язык письма композитора к Лотте Ленья, которые совсем недавно были изданы в США.
Александру Дурсеневу, ставшую душой, сердцем и мозгом этого проекта, мы назвали в сáмом начале наших заметок, но участников Kurt Weill Orchestra на сей раз пока еще не называли, и настает черед это сделать: Александр Барклянский (скрипка), Андрей Березин (виолончель), Александр Павлов (контрабас), Евгений Варавко (кларнет), Сергей Осокин (аккордеон), Надежда Котнова (фортепиано). Аранжировщиком музыки выступил Андрей Березин, художественный руководитель коллектива. Поставил спектакль режиссер Михаил Елисеев, а видеоряд на большом экране, заменившем сценический задник, разработала Жанна Яковлева. Благодаря видеореяду публика в зале могла читать тексты исполняемых песен, что для установления вербального контакта, который в данном случае не менее важен, чем контакт музыкальный, оказалось как нельзя кстати.
Вокальные номера, звучащие на немецком, французском и английском языках, связаны в единую драматургическую цепь сквозным сюжетным развитием. Как отмечалось ранее, линией музыкально-драматического повествования на этот раз явились далеко не простые отношения Курта Вайля и Лотте Ленья, и в их атмосферу погружали оркестранты на сцене в костюмах стиля ретро 30-х годов прошлого века, необходимый, но вполне достаточный образно-действенный минимум реквизита и аксессуаров, эффектные перемены костюмов многоликой героини театра-кабаре и тщательно просчитанные игровые мизансцены. Так что музыка кабаре в атмосфере, созданной всеми участниками, чувствовала себя свободно и легко, задорно раскрепощенно и театрально уютно, и при этом, в сравнении со вторым – промежуточным – дублем, в академической стильности, несомненно, также прибавила.
Кабаре – это всегда плакатная яркость и контрасты, смелая гипертрофированность «чувственного томления» и страсти. Это всегда взрыв эмоций на грани фола, бросающего дерзкий вызов обывательской чопорности и респектабельности, но в случае Вайля это еще и мощное остросоциальное высказывание. Таковым, конечно же, предстает и завершающая постановку суперзнаменитая «Песнь Алабамы» («Alabama Song», 1927) на слова Бертольда Брехта в английском переводе Элизабет Гауптман. Она – неизменный хит проекта во всех трех его версиях, и на сей раз прозвучала в исполнении всего актерского трио. Из двух других номеров на слова Брехта пронзительно-трагическая антивоенная баллада «И что получила солдатская жена?» («Und was bekam des Soldaten Weib?», 1942), представленная Александрой Дурсеневой, из проекта также никогда не выпадала, а разудалая и забористая «Песня пушек» («Kanonensong») в исполнении Василия Ефимова, которая взята из пьесы с музыкой «Трехгрошовая опера» («Die Dreigroschenoper», 1928), звучит в проекте второй раз. Эту песню в канве ее сюжета должны исполнять два персонажа (главный герой Макхит по кличке Мэкки-Нож и его старый друг, шеф лондонской полиции Джеки Браун по прозвищу Тигр), а в финале должен еще вступать и «хор», но традиция концертного сольного исполнения сложилась давно, поэтому и на сей раз это нисколько не смущает.
С естественной адаптацией впервые влился в проект и номер «На войну!» («To War!») на слова Максвелла Андерсона из бродвейского мюзикла под названием «Праздник нью-йоркского жителя» («Knickerbocker Holiday», 1938). И если «Трехгрошовая опера» известна в нашей стране превосходно, то названный мюзикл Вайля, что называется, – «вещь в себе», подлинный раритет. Скажем лишь, что дело происходит на Манхэттене в середине XVII века, и в этом номере прибывший сюда из Голландии новый губернатор Нью-Йорка Питер Стуйвесант, призывая со своим коррумпированным советом и «прописанным» мужским ансамблем к войне, которая должна стать первым актом его правления, стремится укрепить свой диктаторский статус. Слова этой ансамблевой песенки весьма серьезны, однако в ней о войне и сопутствующих ей людских потерях обреченно весело поется, как о чём-то обыденном и привычном. Ее, прекрасно передавая суть политического фарса на крови, в нашем проекте распевают на два голоса Василий Ефимов и Дэниел Медведев.
Еще один раритетный для нас бродвейский мюзикл Курта Вайля «Одно прикосновение Венеры» («One Touch of Venus», 1943), тексты музыкальных номеров которого сочинил Огден Фредерик Нэш, «прописался» во всех реализациях проекта. И если дуэтный номер из него «Говори тише» («Speak Low») в первом дубле прозвучал в сольном исполнении Александры Дурсеневой, а во втором и третьем – дуэтом с Василием Ефимовым, то на финальной стадии в проекте появился еще один номер из этого мюзикла. Его название – «Западный ветер» («West Wind»), и речь идет о пьесе с хором, отданной в мюзикле богатому коллекционеру произведений искусства, баритону Уайтлоу Сэйвори. Хора у нас, понятно, нет, но начинает номер Дэниел Медведев, а подхватывает – и это уже «дело техники» – Александра Дурсенева. Для эстетики кабаре «родословная» этой пьесы – ее встроенность в прежнюю систему координат – не столь уж и важна, однако оптимистично высокий, жизнеутверждающий градус и сильная чувственность музыки смогли добавить в драматургическую раскадровку спектакля прекраснейший лирический кадр!
А неожиданно экзотическим комическим кадром, существование которого в природе даже трудно было предположить, стал еще один номер – и тоже из мюзикла. Номер, слова которого принадлежат Айре Гершвину, старшему брату композитора Джорджа Гершвина, называется «Чайковский [и другие русские]» («Tschaikowsky [And Other Russians]»). Здесь, понятно, надо читать «и другие русские композиторы». Номер является частью еще одного бродвейского мюзикла Вайля «Леди в темноте» («Lady in the Dark», 1941), и это всего лишь миг в сплошной цепи сеансов психотерапии, которые принимает главная героиня Лайза Эллиотт, чтобы понять, кого из двух мужчин она любит больше и любит ли вообще.
Этот номер – из сферы терапии «цирковых сновидений», и он поручен распорядителю манежа с ансамблем. Но это бессмысленная вокальная скороговорка: не песня в привычном смысле, а рифмованный список из 50 (!) имен (точнее – фамилий) русских композиторов. Правда, одна из них – Дукельский – принадлежит американскому композитору Вернону Дюку, а Малишевский, Годовский и Монюшко – поляки, однако все четверо родились в Российской империи. Какое отношение данный кунштюк имеет к феерии психоанализа «Леди в темноте», неясно, но то, что Дэниел Медведев, немало удивив и поразив, блестяще справился с эквилибристикой вокальной скороговорки, ясно со всей очевидностью!
Причина, по которой этой безделице уделено много внимания, кроется в необычной новизне и первозданности впечатлений, но не будем забывать, что основной пласт сольных вокальных номеров этого проекта – на счету Александры Дурсеневой. Кроме баллады «И что получила солдатская жена?», и на этот раз в исполнении певицы прозвучали такие разноплановые по стилю и уже хорошо изученные нами хиты, как «Сурабайя Джонни», «Песня Нанны», «Прощальное письмо», «Жалоба Сены», «Я больше тебя не люблю» и, конечно же, знаменитое танго-хабанера «Юкали». О них мы подробно говорили, обсуждая первую реализацию проекта еще в прошлом году. В новых акустических условиях Театрального зала Дома музыки они, как, впрочем, и все опусы Вайля в проекте, оказались четко сбалансированными, интонационно точно выстроенными, наполненными перехлестывающей через край эмоциональностью артистического перевоплощения.
Александра Дурсенева и все участники проекта прошли большой творческий путь от его подготовки до реализации на разных стадиях. Большую дистанцию поиска с четырьмя инструментальными пьесами прошел и оркестр. Второй заход открывала инструментальная версия «Юкали», а нынешний – оригинальные вариации на тему этого танго. Помимо них прозвучали увертюра к «Трехгрошовой опере», оркестровая версия баллады «Мэкки-Нож», а также переложение Струнного квартета композитора (1923) для Kurt Weill Orchestra. Проделана большая работа, достигнут впечатляющий творческий результат, но участники проекта охвачены теперь идеей записи аудиоальбома. Работа над ним уже начата, так что дождемся его выхода, чтобы оказаться в прекрасной стране Юкали еще не один раз…
Фото предоставлены пресс-службой Московского международного Дома музыки
