Риккардо спел Риккардо!

На третьей серии «Бала-маскарада» Верди в Большом

Свое собственное постижение постановки «Бала-маскарада» Верди, премьера которой почти год назад состоялась на Исторической сцене Большого театра (то есть в прошлом сезоне), автор этих строк начал не с премьеры, а со второй прокатной серии (то есть в сезоне нынешнем), выбрав для этого один из спектаклей в октябре. А в феврале настал черед и третьей серии, в которой состоялось пять спектаклей. Из двух ее составов привлекал, в первую очередь, тот, в котором на партию Графа Ричарда (Риккардо) был ангажирован хорошо знакомый нам итальянец Риккардо Масси, а на партию Амелии – наша знаменитая, широко востребованная в мире соотечественница Татьяна Сержан. То есть речь на сей раз шла о двух очень важных, как сказали бы меломаны, непропускаемых вводах…

Заодно этот состав давал возможность услышать и болгарский «десант» – Владимира Стоянова в партии Ренато и Надю Крастеву в партии Ульрики, участников сáмого первого спектакля на премьере прошлого сезона, что, несомненно, было интересно. Кроме этого, можно было оценить и ввод Анны Аглатовой в партию Оскара, но заинтриговывало это уже в меньшей степени. Афиша, к счастью, не подвела: все заявленные певцы оказались на своих местах, но «поймать» этот состав рецензенту удалось лишь на последнем дневном спектакле 24 февраля, успев впрыгнуть практически в уходящий поезд… Для названного состава солистов этот спектакль был третьим по счету, так что времени «отрепетировать» свои вводы на первых двух у дебютантов этой постановки было более чем достаточно, и дневной спектакль прошел явно на подъеме, хотя, как известно, особого пиетета дневные спектакли у певцов-солистов, в отличие от публики, никогда не вызывают.

Пропустив вторую прокатную серию в октябре, в постановку вернулся ее музыкальный руководитель, итальянский маэстро Джакомо Сагрипанти, также хорошо нам известный, но с этой его дирижерской работой вашему покорному слуге довелось познакомиться лишь сейчас. Среди опусов Верди вполне традиционный для него, но мелодически роскошный и этим, несомненно, выделяющийся «Бал-маскарад» – опера вряд ли «дирижерская» в той же мере, что и заведомо новаторский «Симон Бокканегра». Премьера его первой редакции прошла еще до премьеры «Бала-маскарада», и ничего подобного до «Симона Бокканегры» Верди просто и не писал… Но «Бал-маскарад» – опера вряд ли слишком уж «дирижерская» и в сравнении с более поздним «Дон Карлосом» или даже «Аидой». И всё же это не значит, что в «Бале-маскараде» дирижеру достаточно лишь быть капельмейстером…

Первая встреча с этой постановкой c другим итальянским маэстро Паоло Кариньяни однозначно убедила: оркестр он принял из надежных музыкантских рук Джакомо Сагрипанти. Так что, не имея повода судить об апрельской премьере прошлого года, об игровой форме оркестра на 16-м спектакле, коим с момента премьеры и стал показ 24 февраля нынешнего года, можно отозваться однозначно позитивно! При этом броского различия между оркестрами Сагрипанти и Кариньяни на двух спектаклях, что довелось посетить, не наблюдалось, то есть вопрос о дирижерской индивидуальности на повестке дня не стоит, но то, что оба – истинные музыканты и профессионалы своего дела, сомнений не вызывает. Впрочем, у Сагрипанти оркестр звучал, пожалуй, несколько более «празднично», более картинно и с точки зрения оркестровой динамики более энергично, с опорой на внешнюю эффектность музыки Верди, и ничего предосудительного в этом нет. При этом Кариньяни, кажется, всё же пытался вглядываться внутрь этой музыки.

В отношении певцов пойдем по восходящей согласно вызванному ими интересу. Анна Аглатова в партии Оскара вполне точна и весьма «прилежна», но ее тембрально сухое звучание и нарочитая неадекватность образу-травести яркую музыкальную «картинку» из него сделать не смогли: новая работа певицы в несвойственном ей амплуа незамеченной не осталась, но ее лишь можно, что называется, просто принять к сведению. Зато на этот раз довелось услышать настоящую Ульрику! Голос Нади Крастевой – настоящее вердиевское меццо: сочное, глубокое, экспрессивное, свободно-пластичное, прекрасно звучащее внизу, что так важно для этой роли, и вторая картина первого акта – ее блистательный бенефис!

Не чужой на этом «празднике оперной жизни» и Владимир Стоянов, но этот довольно-таки рафинированный исполнитель – обладатель небольшого, аккуратного голоса. При его певческой культуре и чувстве стиля вердиевским этот баритон назовешь вряд ли: в партии Ренато, в том числе и в сáмом главном его хите (в развернутой арии третьего акта), публику вместо вихря музыкального драматизма на сей раз обволакивают лишь мини-страсти. Замешанные на чувстве досады и ревности, они не бушуют: всё очень красиво, но пресно, не по-вердиевски. Так что в роли Амелии, «оступившейся», хотя и не изменившей супругу, истинно вердиевские страсти в эту оперу вносит за двоих Татьяна Сержан!

После всеобъемлющих восторгов прошлого года от ее вердиевских героинь – Амелии в «Симоне Бокканегре» и Леди Макбет в «Макбете» – Амелия в «Бале-маскараде» для автора этих заметок стала тем недостающим благодатным штрихом восторга, к которому после сказанного ранее кардинально нового добавить уже и нечего! Однако не следует думать, что своих вердиевских героинь певица кроит по одному и тому же музыкальному и актерскому лекалу. Достаточно резонов было убедиться в том, что все они – разные, непохожие друг на друга! Да и нет ни малейшего сомнения в том, что образ Амелии в Большом театре в новой для певицы постановке – не шаблонная заготовка, а то, что именно в этом спектакле пропущено через вокально-драматическую ауру певицы буквально с нуля: настоящее вердиевское сопрано, настоящие вердиевские страсти!

До Графа Ричарда итальянский тенор Риккардо Масси был известен отечественным меломанам лишь по партии Кавалера де Грие в «Манон Леско» Пуччини, в которой после премьерной серии показов, состоявшихся в октябре 2016 года, выходил на сцену Большого театра неоднократно. Кстати, из трех спектаклей «Манон Леско», поставленных в афишу на третью декаду марта нынешнего года, один – снова его! Прекрасно, что певец регулярно возвращается в Большой театр и что с недавних пор в его активе – уже две партии на этой сцене! Безусловно, наблюдать за тем, как развивается карьера исполнителя, всегда очень интересно. Если исполнитель – из-за рубежа, то, как правило, это весьма проблематично, но Риккардо Масси, кажется, стал теперь для Москвы постоянным гостем.

Впервые услышав певца как Де Грие в Большом театре в 2016-м, а затем повторно в 2017 году, рецензент по прошествии года смог сделать весьма приятное открытие: и в артистическом, и в вокальном аспекте исполнитель стал более раскрепощен, более вальяжен, в характерах его персонажей появился здоровый артистический кураж. Еще бóльшую творческую отдачу певца, еще бóльшую итальянскую страстность удалось ощутить в 2018 году от его Каварадосси в «Тоске» Пуччини в спектакле Гамбургской государственной оперы. Но то были всё герои Пуччини, а лирическая по своей сути партия вердиевского Риккардо (Графа Ричарда) – уникальный для Верди образец филигранной музыкальности – построена именно на драматической кантилене, для владения секретами которой де-факто надо обладать практически тем же арсеналом технической оснащенности, что и для партий романтического бельканто, каким бы, на первый взгляд, преувеличением это ни показалось.

Синьор Масси сказал в интервью, что «лирическая партия Риккардо c обилием высоких нот явно высока для его голоса lirico spinto», хотя на тот момент он и спел ее в двух постановках (в Базеле и в Брюсселе). И на сей раз в Большом театре, пусть и подойдя к ней во всеоружии своего возросшего за последние годы мастерства, в выходе первого акта «La rivedrà nell’estasi» (с предшествующей сценой) он словно «распевался», нащупывая свою кантиленную вокальную нишу. Впрочем, как известно, голос, особенно у теноров, обычно «просыпается» к вечеру, а речь на сей раз идет о дневном спектакле.

Но уже во второй картине – в сцене с Ульрикой – своя вокальная ниша певцом была найдена, и, сравнивая его с лирическим тенором Дмитрием Поповым, оставившим в партии Графа Ричарда вполне благоприятное вокальное впечатление, можно констатировать: лирико-драматическая тембральная палитра роли, предложенная Риккардо Масси, с задачами этой музыки Верди единение нашла самое что ни на есть оптимальное, стилистически адекватное! Тонкий баланс между «бельканто драматическим» и «бельканто романтическим» певец удивительно органично демонстрировал и в грациозной канцонетте «Di’ tu se fedele» первого акта, и в чувственно-ярких ансамблях второго, а также в сцене и романсе «Forse la soglia attinse ... Ma se m’è forza perderti» третьего акта и в финальных – предсмертных для Ричарда – сценах, в которых генеральный принцип Верди «умирать, но петь до последнего вздоха» восторжествовал на волне мощного музыкального катарсиса!

На фото:
Риккардо Масси в партии Де Грие («Манон Леско») © Дамир Юсупов / Большой театр
Фото из архива певца с его официального сайта © Salvatore Sportato

реклама

рекомендуем

смотрите также

Реклама