Фатальность, наэлектризованная музыкой…

«Электра» Рихарда Штрауса закрыла сезон трансляций из «Met»

Между творчеством Рихарда Штрауса и Джакомо Пуччини общего, понятно, ни на гран. Если первый – в большом почете, прежде всего, у меломанов, то второй – среди сáмой широкой, наиболее демократичной публики. И вправду, какой же потенциальный отечественный слушатель не любит опер Пуччини! Любит, еще как любит! При этом с популярнейшими шлягерами Пуччини в их живых театральных воплощениях мы знакомы довольно хорошо и основательно. Так что череду прямых трансляций опер этого итальянского мэтра – «Турандот» (30 января), «Манон Леско» (5 марта), «Мадам Баттерфляй» (2 апреля) – автор этих строк пропустил именно поэтому, а вовсе не потому, что они не вызвали его интереса.

Посещения же последних трансляций сезона были запланированы давно и решительно: «Роберто Деверо» Доницетти – подлинный раритет бельканто, а жестко-экспрессионистская в отношении музыки «Электра» Рихарда Штрауса, сколько будет существовать человечество, столько и будет привлекать фатальностью человеческой трагедии, породившей цепь кровавых убийств на основе одного из сюжетов древнегреческих мифов о роде Атридов. Но, увы, в силу форс-мажорных обстоятельств побывать на последней трансляции вашему покорному слуге так и не довелось…

Однако тем и хороши трансляции, что, пропустив прямой эфир, при желании всегда можно поймать и повторные сеансы в записи. Желание было огромным, но первая возможность представилась лишь только в начале июня (напомним, что прямая трансляция состоялась еще 30 апреля). Нынешняя продукция «Электры» в «Met» – последняя постановка знаменитого (ныне покойного) французского режиссера Патриса Шеро (1944–2013). Ее премьера состоялась на фестивале в Экс-ан-Провансе в июле 2013 года, а уже в октябре режиссера не стало. За дирижерским пультом той фестивальной постановки стоял известный финский дирижер Эса-Пекка Салонен, а в партиях ее главного сюжетного пятиугольника выступили тогда Эвелин Херлициус (Электра), Вальтрауд Майер (Клитемнестра), Адриана Печёнка (Хризофемида), Томас Рэндл (Эгист) и Михаил Петренко (Орест).

С нынешним переносом на сцену «Met» из первоначального состава в нынешний перекочевали лишь Вальтрауд Майер и Адриана Печёнка. При этом в партии Электры мы получили уникальную возможность испытать на себе всю силу и интеллектуальную глубину музыкально-драматического дарования выдающейся шведской певицы Нины Стемме. В партиях Ореста и Эгиста выступили соответственно Эрик Оуэнс и Буркхард Ульрих, а музыкальным руководителем и дирижером американского возобновления проекта почти трехлетней давности остался – и это, безусловно, замечательно! – маэстро Салонен. Оригинальную постановку Патриса Шеро возобновил его ассистент Венсан Югé. В его творческой команде оказались сценограф Ричард Педуцци, художник по костюмам Каролин де Вивэз и художник по свету Доминик Брюгьер.

Их спектакль в лучших традициях театрального модерна (не будем забывать, что автор либретто «Электры» (1909) – ни кто иной, как Гуго фон Гофмансталь) намеренно задействует самый минимум визуально-изобразительных средств и костюмного дизайна, а ее световые решения абсолютно самодостаточны и функциональны. Эта постановка в ее экранных крупноплановых ракурсах своим сквозным драматическим накалом способна захватить, кажется, даже более сильно, чем вживую из пятого ряда партера. Во всяком случае, удобно сидя в мягком кресле цифрового кинотеатра, находясь «прямо на сцене» и наблюдая за сильной психологически-акцентированной игрой персонажей – прежде всего, Электры, Клитемнестры и Хризофемиды, – понимаешь, что в постановке, в которой, на первый взгляд, как будто бы ничего и нет, при погружении в нее с головой есть всё!

А не погрузиться с головой с таким роскошным составом исполнительниц просто невозможно! Эффект воздействия этого спектакля – не в условно-мрачной геометрии абстрактного пространства в стиле модерн, решительно порвавшего с какими бы то ни было этническими отсылками к Древней Элладе, и не в намеренно упрощенном, обезличенном, приглушенном гардеробе персонажей, высвечивающим лишь каркас типажа, а не сам типаж. Эффект воздействия постановки – в потрясающем ансамбле певцов, в очень действенных и основательно продуманных мизансценах, в общем органически сбалансированном пластическом рисунке. Похоже, Патрис Шеро создавал свой спектакль, делая основную ставку именно на ключевую тройку женских персонажей.

Ничего не могу сказать об Эвелин Херлициус, Электре, которой эта постановка предназначалась в 2013 году – просто никогда эту певицу не слышал. Но то, что в спектакле «Met» делает Нина Стемме, не иначе как вершиной музыкально-драматической интерпретации этой роли и назвать нельзя! Час сорок – час сорок пять общей продолжительности одноактной оперы Рихарда Штрауса Электра находится на сцене, ведя свой экстатический монолог, поддерживаемый жаждой мести своей матери Клитемнестре за убийство отца Агамемнона. На самом деле Электра давно уже эмоционально мертва: жажда мести превратила ее в затравленного зверька, живущего в нечеловеческих условиях.

Но никакой изнанки жизни, никаких мерзостей быта в этом спектакле нет. Всё лишь функционально строго и эстетически благочинно. В монолог главной героини длиной поистине в целую оперу вторгаются и важные проблемные диалоги. В слабохарактерной и чистой душой Хризофемиде Электра тщетно пытается найти союзника в деле отмщения, за что и обрушивает на сестру проклятья. Клитемнестре Электра провидчески предрекает смерть от руки своего родного брата Ореста – смерть матери от руки сына. В появляющемся ближе к финалу брате Оресте, убивающем сначала Клитемнестру, а затем и ее сожителя Эгиста, отнявшего жизнь у Агамемнона, Электра лишь и видит свет в конце туннеля. Но когда цель достигнута, и больше стремиться в жизни не к чему, ликование от содеянного неминуемо несет главной героине смерть, ибо жизнь с этого момента теряет для нее всякий смысл.

Всю эту сложную, порожденную первичным злодеянием, противоестественную гамму отчаяния, боли, одержимости ожиданием мести, а также ликования от совершения самой мести, Нина Стемме раскрывает удивительно мощно, ярко, по-настоящему зрелищно и театрально. Но в финальной кульминации этого спектакля главная героиня замертво не падает ниц. В то время как, совершив двойное возмездие, замкнутое сценическое пространство – вотчину смерти – Орест, демонстративно уходя в кулисы, покидает, Электра, замирая на последних тактах своего зловещего танца, остается сидящей, застывшей с выражением ликования на лице.

Семью, разрушающуюся на наших глазах, уже не спасти, но ответ на вопрос, оправдано ли возмездие, когда сын убивает родную мать, убившую его родного отца, остается открытым. И открыт он будет, пока, в свою очередь, существует само человечество. Шедевр Штрауса – Гофмансталя лишь заставляет задуматься об этой извечной проблеме с довольно прямолинейных и реалистично-конструктивистских позиций XX века, в то время как изумительно тонкая, можно даже сказать, классическая постановка Шеро заключает эту «не очень удобную» для высокого интеллектуального диспута проблему в «эстетически спокойную», академическую оболочку.

В этой постановке Клитемнестра в исполнении непревзойденной немецкой супердивы Вальтрауд Майер – достойнейшая соперница своей дочери Электры. С ней у Клитемнестры в опере – всего лишь один эпизод-дуэт, но какая изощренно утонченная, интеллектуальная игра идет между ними! Внешних проявлений их противостояния немного, но мимика певиц-актрис, интонации и пластика передают накал взаимного антагонизма настолько глубоко, что эта сцена становится главной (центральной) кульминацией оперы. Еще одну (предварительную) кульминацию обозначает взрыв в отношениях между Электрой и Хризофемидой, и канадка Адриана Печёнка – еще один важный, на редкость харизматичный игрок в этой ужасной семейной драме. В этом проекте чрезвычайно сильная тройка женских персонажей, прежде всего, и обращает на себя внимание: артистические типажи, голоса и характеры просто идеальны – как на подбор!

Мужские персонажи особо значимой психологической нагрузки в этой опере всё же не несут, но чрезвычайно важны сюжетно. С Эгистом (как и с Клитемнестрой, конечно же) связано первичное предосудительное злодеяние – убийство Агамемнона, с Орестом – справедливое, но морально тяжкое и также предосудительное возмездие за убийство матери. Партия Эгиста (Буркхард Ульрих) – практически эпизод, но в партии Ореста при его финальном появлении в сцене с Электрой американцу Эрику Оуэнсу удается создать психологически-емкую зарисовку – не менее сильную, чем, казалось бы, фоновый, но по-своему важный, построенный на контрасте с главной героиней образ Хризофемиды.

Весьма чуткий и обстоятельный маэстро Эса-Пекка Салонен ассоциируется с музыкантом-медиумом, если хотите, даже в какой-то мере – с невидимым персонажем-рассказчиком. Его волшебно-притягательный коллективный симфонический инструмент – мощный и страшный, рафинированный и деликатно-чувственный оркестр, создающий для перипетий древнегреческой трагедии-мифа весьма надежное вневременнóе музыкальное измерение. Оркестр рассказывает слушателю то, что наполняет типажи оперы энергетикой правды, а вербальный посыл певцов, вдохновляемый дирижерской отдачей, создает восхитительно-рельефную, осязаемую на уровне слушательского подсознания, музыкально-драматургическую субстанцию – скрупулезно выверенную и просчитанную до мельчайших нюансов. Именно о такой интерпретации «Электры» мечтаешь всегда, и именно такая фантастически запоминающаяся интерпретация присуща новой продукции знаменитого нью-йоркского театра «Метрополитен-опера»!

Фото: MetOpera

На правах рекламы:
Теперь вы можете смотреть фильмы онлайн в hd-качестве бесплатно, без регистрации и без рекламы. Для вас — обширная подборка лучших комедий, мелодрам, боевиков и детективов.

реклама