«Шизофрения, как и было сказано»

«Пиковая дама» в белорусском Большом

Премьера «Пиковой дамы» в Минске

5 и 6 июня зрителям представили седьмую в истории белорусского Большого театра версию «Пиковой дамы» Чайковского. Спектакль поставил директор Софийского национального оперного театра Пламен Карталов.

Режиссёр с самого начала раскрывает все свои карты, не желая поддерживать интригу:

Герман — это «безумный человек», шизофреник,

что сразу объясняет все его действия, стремления, переживания и видения. Он появляется на сцене в потёртом пальто — халате пациента психиатрической клиники, позднее с напряженной нелепой улыбкой марширует вместе с мальчиками, его тревожный разум порождает призрачные серые фигуры, в которых превращаются прохожие в Летнем саду.

Основная художественная метафора в сценографии Александра Костюченко — зеркало.

Зеркала на подвижных высоких панелях имитируются при помощи специального пластика, и хотя так конструкции облегчаются и делаются безопасными, всё же пластик выглядит на сцене, скорее, как фольга. Зеркало, как известно, может символизировать шизофренический раскол сознания.

«Пиковая дама» в белорусском Большом

Герман блуждает в зеркальных лабиринтах своего больного воображения, где нет места логике и здравому смыслу, по ту сторону разума. Это иллюзорный, искаженный мир, реальный только для Германа, в котором бредовые идеи развиваются, зацепившись за незначительные реальные события и истории. Сверху и по сторонам, где нет зеркальных панелей, сцену задрапировали зелёными занавесками, такими, как на окнах в кабинетах советских учреждений.

Важную роль в спектакле играет свет, который подчёркивает контраст между внутренним миром Германа и мирами других людей,

и здесь высокой оценки заслуживает работа Ирины Вторниковой.

Свет Германа — фиолетовый, именно он заполняет пространство сцены, когда Герман остаётся один в мире своих мучительных изматывающих видений. Легко узнать, какую символическую нагрузку несёт фиолетовый цвет — мистический, трагический, траурный, болезненный, выражающий «печаль подавленного духа».

«Пиковая дама» в белорусском Большом

Когда на сцене появляются Томский и компания, сцену заливает контрастным тёплым светом, в тон к персиковому гусарскому доломану Томского (который олицетворяет собой полное душевное здоровье и здравый смысл). Свет двора и свет игорного дома — жёлтый, цвет золота и богатства, праздничного веселья и игры. Мёртвое тело Графини смотрелось в бело-зелёном свете действительно жутко. Холодный свет в сцене у Зимней канавки создаёт тревожную, безысходную атмосферу.

Увы, художница по костюмам Нина Гурло не смогла, и, по-видимому, даже не стремилась провести единой смысловой линии в их подборе.

В костюмах смешались все моды, так что непонятно, когда происходит действие:

правит ли Екатерина II, или это пушкинская эпоха, или Наполеон одерживает свои победы. Розовое и голубое платья Лизы и Полины словно позаимствованы из спектакля «Евгений Онегин»: это платья с высокой линией талии приблизительно в стиле ампир. На балу Лиза появляется в бело-розовом платье, также очень похожем на бальное платье Татьяны, и с таким же белым пером в причёске, как на знаменитом портрете Натальи Гончаровой, не хватает только малинового берета.

«Пиковая дама» в белорусском Большом

Чёрное пальто, в котором Лиза ждёт ночью Германа на фоне Петропавловской крепости — явно уже из XX века. Пастушок в пасторали выглядит как кавалер де Грие в будуаре, в то время как пастушка одета в блузу с плотным лифом и в широкую юбку с фартуком — дирндль. Гости на балу танцуют в золотых парчовых фантастических костюмах, не имеющих ничего общего с придворной модой какой-либо эпохи.

Вне зависимости от реальной стоимости тканей, эти наряды выглядят из зала синтетическими и дешёвыми.

Золотая парча так светит в глаза, что сложно разглядеть рисунок танца. Екатерина II появляется на одном из боковых балконов в костюме своего времени. Графиня носит robe à la française и маленькую серебряную корону. Игроки ходят в светлых брюках и жилетах с пышными жабо или в белых рубашках с крупными бантами, как художники — романтики, некоторые в цилиндрах. Денди онегинского времени, носили, всё же, шейные платки, читаю в издании Киотского института костюма. Разнообразны лакеи: есть в пудрёных париках и золочёных камзолах, есть и во фраке.

В плане режиссуры Карталов, по большому счёту, ничего оригинального не предлагает.

Персонажи довольно статичны, за исключением Германа с его не слишком своеобразной безумной пластикой. Герман катается по полу, завернувшись в одеяло и без оного, сжимает голову руками, загребает воображаемое золотое и т.д. Можно говорить о лёгкой режиссёрской прорисовке персонажей, так, что их характеры в высокой степени зависят от индивидуальности исполнителей (что можно счесть как достоинством, так и недостатком).

«Пиковая дама» в белорусском Большом

Мизансцены также слабо разработаны, например, Елецкий стандартно поёт Лизе о своей любви в пустом бальном зале, оба они стоят, фактически, как при концертном исполнении. Сцена Лизы и Германа на балу решена интереснее: они поют среди замерших гостей, как будто настолько поглощены друг другом, что всё на свете для них перестало существовать. Оживление вносят хороводы, которые водят девушки в доме графини, танцы на балу и хороводик вокруг игорного стола, скачки на стульях.

Переходя к самому главному, вынуждена отметить, что

«Пиковая дама» в дирижёрской интерпретации Андрея Галанова — это спектакль, который не проживается, а тянется.

Унылые темпы, приглушенный блёклый оркестр, так, что иногда хочется привстать и убедиться, что в яме всё же есть кто-то живой.

Заслуживают уважения те исполнители, которым, при минимальной поддержке со стороны дирижёра, всё же удалось достойно провести свои партии. В их число не входит Сергей Франковский, который был Германом и в первый, и во второй премьерный день, когда я была на спектакле. К сожалению, Франковский не находится ни в вокальной, ни в физической форме, подходящей для того, чтобы создать хоть сколько-нибудь привлекательный образ главного героя, и вообще, можно сказать, исполнил какую-то другую партию.

В Лизе Анастасии Москвиной сочеталась вокальная и сценическая прелесть,

хрустальный голос отражался в зеркалах и трогательно звучал в ледяном зимнем свете. Её героине была присуща едва заметная тонкая нервность, так, что становилось понятно, почему Лиза, молодая красивая богатая наследница, утопилась — ушла в Зазеркалье. Одна из причин, возможно, в том, что её хрупкая психика не выдержала нервного напряжения, которое неизбежно возникает в общении с сумасшедшим человеком.

«Пиковая дама» в белорусском Большом

У Елены Сало действительно получилось перевоплотиться в старуху родом из галантного века, но её исполнение было несколько суховатым, так, что за высохшей злой эгоисткой «с зачесанными висками» совсем не просматривалась прежняя чаровница.

Владимир Громов пел Томского довольно холодно и формально, ему не хватало яркости, огня, гусарской жизнерадостности. Елецкий Александра Краснодубского показался ничем не примечательным и не вызывающим сочувствия персонажем. Хотя от романса Полины — Оксаны Якушевич и не повеяло могильным хладом, её героиня была притягательно-приятной и приковывала к себе внимание.

Подводя итог, можно сказать, что новая постановка «Пиковой дамы» в Большом театре Белоруссии даёт простор для размышлений и позволяет многое открыть для себя в опере Чайковского, но не держит эмоционального напряжения и не восхищает.

Фотографии с официального сайта театра

реклама

Ссылки по теме

рекомендуем

смотрите также

Реклама