Спиваков, Гиндин и НФОР в Доме музыки
Прошедший музыкальный сезон Владимира Спивакова, начавшийся в сентябре его громким юбилеем с присутствием первых леди разных лет — Светланы Медведевой, Наины Ельциной и Бернадетт Ширак, — в конце июня завершился крупным интерпретаторским успехом и ярчайшей оркестровой кодой. Концерт в Светлановском зале Дома музыки был посвящен главным образом Альфреду Шнитке с предварением Концертом № 23 Моцарта. Шнитке был представлен Концертом для фортепиано со струнным оркестром и музыкой балета «Эскизы». Солист — Александр Гиндин, оркестр — НФОР, дирижер — Владимир Спиваков.
Исполнение концерта Шнитке Спиваковым — Гиндиным само по себе интригующе, поскольку существует идеальная их запись на компакт-диск с «Виртуозами Москвы». Здесь же, с более обширной группой струнных НФОРа, у Гиндина возникла возможность более монументального стиля игры, а у Спивакова — перенесения на другой оркестр найденных им исполнительских штрихов.
И тут надо сказать об истоках монументальной мысли этого сочинения. Саратовский профессор-пианист Сергей Вартанов обнаружил здесь сюжет о Фаусте, герое, с которым Альфред Шнитке даже себя идентифицировал. Прочитанный Шнитке еще в молодости на языке оригинала «Доктор Фаустус» Томаса Манна повлиял на его музыкальные замыслы и философию жизни. Он написал кантату «История доктора Иоганна Фауста», потом оперу того же названия. Вартанов нашел в Концерте для фортепиано следующие круги сюжета: герой и окружение, авантюры героя, Страшный суд и гибель, инобытие, credo.
Все удивительно точно соответствует музыке Шнитке! И Спиваков с Гиндиным со всей артистической силой воплотили этот крупнейший в истории человечества замысел. Гиндин играл таинственные зовы, исповедальную молитву, механический этюд, гротескный джаз, грозный вальс-макабр, торжественно-недобрые колокола, молитвенное исступление, гулкий кластер как «черную дыру, куда проваливается все» (по Шнитке), инобытие — тему с аллюзией «Лунной сонаты» в высоком пространстве рояля, наконец, странную тему-серию в конце, пребывающую ни на земле, ни на небе. Оркестр в интерпретации Спивакова отзывался загадочными подвываниями, крикливыми визгами, издевательскими стонами и смехом, устрашающими наплывами звука. Особенно поразили краски смены миров. По Вартанову, Шнитке вспоминался момент выхода Данте из Ада в Чистилище, когда появилась совсем другая атмосфера. Спиваков именно так услышал те чистые мажорные трезвучия, за которые Шнитке упрекали в возврате к старому. У дирижера получилось — словно Светлановский зал наполнился свежим воздухом, а морально — повеяло надеждой на спасение души.
Кодой же сезона НФОРа, хотя весьма длительной, стала музыка балета Шнитке «Эскизы» по отрывкам из различных произведений Гоголя. Балет ставился в Большом театре Андреем Петровым в 1985 году к 175-летию со дня рождения писателя. В компоновке его принимал участие Геннадий Рождественский, привлекший для начального марша «Лебедь, рак да щука» (повторяющегося и в самом конце) также Софию Губайдулину и Эдисона Денисова. Шнитке в «Эскизах» постарался создать стилевой эквивалент языку Гоголя. Ведь их объединяет общий метод — полистилистика. Здесь композитор ввел откровенно банальных оборотов больше, чем где-либо, густо приперчив их изощренной гротескной «подачей» большого оркестра. Для него это было то столкновение возвышенного и низменного, которое он видел у Гоголя и в чем находил влияние на всю литературу ХIХ века.
Для игровых струн Спивакова такое сочинение — как раз по нутру. А исполнение НФОРа открыло в этой сюите блестящий концерт для оркестра, где во всем мастерстве предстали солисты — скрипач Еремей Цукерман, виолончелист Юрий Лоевский, контрабасист Николай Горбунов, флейтист Сергей Бубнов, трубач Кирилл Солдатов, пианистка Зоя Аболиц и целый ряд других виртуозов. Умело прочитывая Шнитке, музыканты изощрялись в передаче всех этих аллюзий на вальс, канкан, танго, ноктюрн, «Амурские волны», музыку Моцарта (перекличка с началом концерта), «Поют петухи», «Со святыми упокой» и т.п. Спиваков даже не преминул прочесть через микрофон посреди музыки абсурдистский текст из «Записок сумасшедшего» Гоголя.
В такой полистилистике всегда есть двойственность: с одной стороны, гротеск и негатив, с другой — доступность для слуха, удобство восприятия, — тот самый демократизм, который стал проблемой для современной серьезной музыки. Устроители концерта волновались — придет ли публика вообще в аномальную для Москвы жару. Но остается фактом, что Шнитке в таком исполнении, со всей серьезной философией и дисгармоничным гротеском, слушался более захватывающе, чем гармоничный и приятный Моцарт. Артистов наградили столь горячими овациями, что они определенно превосходили температуру +32°, обрушившуюся в тот день на Москву.
Валентина Холопова
