Он — сын овеянного легендами древнего народа, воспетого Гюго и Мериме, Пушкиным и Толстым, Лесковым, А.Григорьевым. Его имя неразрывно связано с цыганской песней и цыганским искусством. Почитатели его таланта нередко пишут ему письма по самому простому адресу: «Москва. Цыгану Сличенко». И на протяжении пяти десятилетий творческой деятельности он неизменно отвечает им любовью и преданностью.
Его актерский талант и обаяние, его улыбка, до сих пор сводящая с ума многочисленных поклонниц, а главное, его завораживающий голос даны ему природой. Его способность отдавать всего себя служению любимому делу: 30 лет руководить творческим коллективом, играть, ставить спектакли, председательствовать в жюри Всероссийского конкурса молодых исполнителей русского романса «Романсиада» и Международного фестиваля цыганского искусства, учиться самому и учить молодежь (у себя в театре и в созданной им же цыганской студии при Музыкальном училище имени Гнесиных) — это свойство быть Вожаком, умноженное на беспредельную работоспособность.
Народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР, Премии Москвы и Премии имени М.Ломоносова, кавалер орденов «Дружба народов», «За заслуги перед Отечеством» IV степени, «Петра Великого» I степени, «Святого Владимира с мечами», профессор, академик — всех его званий и наград не перечислить. В честь знаменитого цыгана, своим чарующим голосом и искрящимся талантом покорившего весь мир, заложена его именная звезда на «Площади звезд» Концертного зала «Россия». Астрономы назвали его именем одну из планет Солнечной системы.
А началось все в далеком 1951-м, когда семнадцатилетним мальчишкой пришел из табора в Театр «Ромэн» юный красавец Коля Сличенко. Пришел с маленькой семиструнной гитарой, с горящим взором и шапкой непокорных, черных как смоль волос. Он был сначала актером вспомогательного состава труппы, потом стал ведущим актером и режиссером и, наконец, возглавил театр цыган — единственный в мире.
Сердца юных и горячих героев молодого Сличенко — Лексы («Четыре жениха»), Дмитрия («Грушенька»), Василя («Цыганка Аза»), Николая («Девчонка из табора») — были терзаемы мучительными, «ноющими ранами» любви. И вылечить их могло только одно лекарство — «песнь цыгана». Казалось, голос Сличенко звучал из каждого окошка. Он дробился и множился, заполняя собой все пространство, создавая во времена «моно» эффект стереозвучания. «Ручеечек, ручеек, брала воду на чаек, ромалэ», — начинал один. «Бида, мангэ, чавалэ!», — вторил другой. «На дворе мороз, на дворе мороз большой...», — драматическим контрастом звучал третий. «Очи черные! Очи страстные...», — с цыганским надрывом «страдал» четвертый.
Тогда же, в пору расцвета таланта актера и певца, чьи пластинки расходились тысячными тиражами, без участия которого было просто невозможно представить любой концерт, радио- или телепрограмму, а популярность, особенно после выхода фильмов «Свадьба в Малиновке» в кино и «Ринальдо идет в бой» на телевидении, стала поистине всенародной, начался путь Николая Сличенко к режиссуре. Он прошел его шаг за шагом — от первых проб в качестве ассистента режиссера и ученика Андрея Александровича Гончарова до постановок таких этапных для Театра «Ромэн» спектаклей, как «Грушенька», «Мы — цыгане», «Непоклонов», «Огненные кони», «Братья», «Живой труп», «Птицам нужно небо», «Таборные игры».
Особое место среди них по праву занимает спектакль «Мы — цыгане», которому рукоплескали зрители Франции и Японии, США и Болгарии, Италии и Германии, Австрии и Чехословакии, Польши и Турции, Индии и Израиля. Это ожившая «энциклопедия» жизни цыганского народа, ветром скитаний разбросанного по разным уголкам мира. Сегодня, когда старые виниловые пластинки остались лишь в домах любителей и меломанов-коллекционеров, когда начался век новых музыкальных технологий, Николай Сличенко выпустил три CD-диска: «Две гитары», «Очи черные» и «Я вас любил» — настоящий подарок верным поклонникам его таланта. На одном из этих дисков есть и любимая Львом Николаевичем Толстым цыганская народная песня «Шэл мэ версты». Это о ней в пьесе «Живой труп» сказано: «И запоют „Шэл мэ верста“, — так я из гроба вскочу...» Наперекор классику Николай Сличенко не верит ни в магию, ни в волшебство цыганской песни. Он считает, что ее секрет «в национальной энергетике и искренности чувств исполнителя». Но каждый, кто слышал хоть одну песню в его исполнении, видел на сцене его самого или его спектакли, готов поклясться, что был этим околдован раз и навсегда.
Ольга Полозкова
