Годы детства
Ференц (Франц) (С детских лет и до конца своих дней Лист именовал себя Францем; в Париже его называли Франсуа; в официальном свидетельстве о крещении, сделанном на латинском языке, он именуется Франциск (так его нередко называли и в России). Но, исходя из национальной сущности гения Листа, ныне дается венгерская транскрипция его имени — Ференц.) Лист родился 22 октября 1811 года в поместье венгерских князей Эстергази, называвшемся по-немецки Райдинг, а по-венгерски Доборьян. Предки его были крестьянами и ремесленниками, дед и отец многие годы находились на службе у князей Эстергази. Стесненное материальное положение не позволило отцу будущего композитора посвятить себя любимому делу — музыке. Он мог отдавать ей лишь свободные часы, но, несмотря на это, добился значительных успехов в игре на фортепиано и виолончели, пробовал свои силы и в композиции. Жизнь в Эйзенштадте — главной княжеской резиденции — давала ему богатые музыкальные впечатления; он встречался там с Гайдном, в течение тридцати лет руководившим княжеским оркестром, был дружен с известным пианистом Гуммелем (тоже уроженцем Венгрии). Однако за несколько лет до рождения сына Лист получил повышение по службе — место смотрителя овчарни в отдаленном поместье на западе Венгрии и вынужден был покинуть Эйзенштадт. В Райдинге он женился на молодой австриячке, дочери булочника.
Горячая любовь отца к музыке передалась сыну. Поразительные музыкальные способности проявились у Ференца очень рано — он рос вундеркиндом. В шесть лет на вопрос старших, кем он хочет быть, Лист отвечал, указывая на портрет Бетховена: «Таким, как он». Первым его учителем фортепианной игры был отец, удивлявшийся необычайному умению мальчика читать с листа и импровизировать. Листу не было еще девяти лет, когда он принял участие в благотворительном концерте, выступив с симфоническим оркестром, а в октябре 1820 года дал сольный концерт. Месяц спустя, после шумного успеха в Пресбурге (Пожони), о Листе появился первый печатный отзыв в газете (принадлежавший перу профессора Клейна, учителя Эркеля). Этот концерт имел решающее значение в судьбе Листа: пять богатых венгерских магнатов решили оказать покровительство гениальному ребенку и выплачивать его отцу известную сумму денег, чтобы Лист мог получить профессиональное музыкальное образование. Отец, боясь отпустить сына одного, оставил службу у Эстергази и вместе с семьей в конце 1820 года переехал в Вену.
Первым музыкальным впечатлением Листа от столицы Австрии была игра знаменитого цыганского скрипача Яноша Бихари. Здесь же, в Вене, состоялась его встреча с Бетховеном (1823), которой Лист гордился всю жизнь: Бетховен, уже глухой, был на одном из концертов Листа; не слыша его игры, он сумел угадать в нем великий талант и, подойдя к роялю, при всех обнял и поцеловал мальчика. Учителем Листа по фортепиано был в Вене Карл Черни, а по теории композиции — Антонио Сальери.
В эти годы крупнейший успех выпал на долю Листа в столице Венгрии — Пеште. Затем последовали выступления в городах Германии, где газеты сравнивали Листа с юным Моцартом. Ободренный повсеместным успехом, отец мечтает о продолжении музыкального образования сына в Париже, в прославленной консерватории, во главе которой стоял Луиджи Керубини.
Лист в Париже
В декабре 1823 года Лист приехал в Париж. Годы, проведенные во Франции, были периодом формирования молодого художника. Именно здесь развернулся его исполнительский талант, здесь, под влиянием бурных революционных событий, в общении с выдающимися поэтами, музыкантами, философами, сложились его эстетические взгляды, здесь он на собственном опыте познал ложь и лицемерие внешне блестящего, но пустого буржуазного общества.
Сразу же по приезде в Париж Листа ждал тяжелый жизненный удар: как иностранец, он не был принят в консерваторию. Пришлось довольствоваться частными уроками у композитора и дирижера итальянской оперы Фердинандо Паэра и профессора консерватории Антонина Рейхи (педагога по фортепиано у Листа после Черни не было). Чех по происхождению, друг Бетховена и учитель многих французских музыкантов, Рейха первым обратил внимание Листа на сокровищницу народных песен. В годы учения Листом было написано большое количество сочинений в различных жанрах, из которых самым крупным является одноактная опера «Дон Санчо, или Замок любви», поставленная в 1825 году.
Несмотря на обилие в Париже выдающихся виртуозов, выступления Листа-пианиста сопровождались все более шумными восторгами публики. В течение трех лет после приезда в Париж он трижды концертировал в Англии, совершил две поездки по городам Франции, выступал в Швейцарии. Многочисленные концерты, напряженные занятия, сочинение музыки, чтение самых различных книг, которые Лист жадно поглощал одну за другой,— все это непомерно утомляло юношу. Отец, обеспокоенный состоянием здоровья сына, летом 1827 года повез его отдохнуть к морю, в Булонь. Но здесь Листа ждал другой, еще более страшный удар: отец тяжело заболел и вскоре умер у него на руках.
Впоследствии Лист так вспоминал о своей жизни в Париже: «Здесь протекли два периода моей жизни. Первый, когда отцовская воля вырвала меня из степей Венгрии, где я рос свободно и привольно среди диких орд, и бросила меня, несчастного ребенка, в салоны блестящего общества, отметившего меня позорно-лестным прозвищем «маленького чуда». С тех пор мною овладела ранняя меланхолия и лишь с отвращением переносил я дурно скрываемое пренебрежение к артисту, низводящее его до положения лакея. Позднее, когда смерть похитила у меня отца... я ощутил горькое отвращение к искусству, каким я его пред собой увидел: униженным до степени более или менее терпимого ремесла, обреченным служить источником развлечений избранного общества. Я согласился бы скорее быть чем угодно на свете, только не музыкантом на содержании у богатых людей, покровительствуемым и оплачиваемым как жонглер или ученая собака...».
В эти годы разочарований Лист (как будет не раз на протяжении его творческого пути) обращается к религии, но и в ней не находит ответа на волнующие его вопросы. Лист много читает, стремясь самостоятельно пополнить полученное в детстве скудное образование. Одному из своих знакомых он говорил в те годы о желании изучить всю французскую литературу. Особенно привлекали его философские труды, причем он без разбора читал и французских просветителей, и современных клерикальных философов. Иногда Листом овладевала апатия, он по целым месяцам не выходил из своей комнаты, и в Париже даже распространился слух об его смерти (одна из газет посвятила Листу зимой 1828 года некролог).
Революция 1830 года вывела Листа из этого кризиса. По выражению его матери, «пушки излечили его». Подобно Берлиозу, писавшему в то время «Фантастическую симфонию» и обработавшему «Марсельезу», Лист захвачен общим подъемом. У него возник замысел «Революционной симфонии», которая призвана воспеть историческую борьбу народов за освобождение. Лист думал положить в основу симфонии три героические темы: гуситскую песню «Пусть нам блаженная надежда будет утешением», протестантский хорал «Господь — наша твердыня» и «Марсельезу». Симфония осталась лишь в набросках; часть музыкального материала была использована в симфонической поэме «Плач о героях», написанной под впечатлением революционных событий 1848 года, а упомянутые темы обработаны в различных произведениях для фортепиано и органа.
Разбуженный Июльской революцией, Лист выходит из своего одиночества, усердно посещает лекции, театры, концерты, художественные салоны, увлекается различными социалистическими учениями — утопическим социализмом Сен-Симона, «христианским социализмом» аббата Ламенне. Не разбираясь до конца в сущности этих теорий, он с восторгом принимает в них резкую критику капитализма, официальной католической церкви и утверждение благородной миссии искусства, роли художника в обществе как жреца, пророка, страстно призывающего людей к утверждению светлых идеалов.
Расширяются связи Листа с выдающимися писателями и музыкантами, живущими в Париже. В конце 20-х — начале 30-х годов он часто встречался с Гюго, Жорж Санд, Ламартином. Их творчество вызывало восхищение Листа и не раз впоследствии вдохновляло на создание программных произведений.
В созревании таланта Листа важную роль сыграли три его современника-музыканта — Берлиоз, Паганини, Шопен.
С Берлиозом Лист познакомился накануне премьеры «Фантастической симфонии». На концерте он демонстративно выражал шумный восторг, подчеркивая свою солидарность со смелыми новаторскими исканиями французского романтика. «Фантастическая симфония» явилась первой партитурой, переложенной Листом (в 1833 году) для фортепиано; за ней последовал ряд других произведений Берлиоза — его творчество открыло для Листа новые горизонты.
В марте 1831 года Лист услышал Паганини; концерты гениального скрипача произвели на Листа, по его собственным словам, «впечатление неслыханного чуда». Перед ним открылся новый путь подлинного виртуоза-исполнителя. Запершись дома, Лист начал упорно работать над своей техникой и одновременно — писать фантазию на тему «Кампанеллы» Паганини; позже Лист сделал транскрипции его «Каприсов».
Встреча Листа с Шопеном произошла вскоре после приезда последнего в Париж, в конце 1831 года. Лист восхищался и необычайной тонкостью, поэтичностью Шопена-исполнителя, и самобытностью Шопена-композитора. Они часто выступали вместе в концертах, Лист играл произведения Шопена, причем сам Шопен признавался, что хотел бы научиться передавать свои этюды так, как это делает Лист.
После смерти Шопена Лист посвятил ему проникнутую горячей любовью книгу, в которой дал проницательную оценку творчества великого польского композитора, подчеркнув (как и Шуман) его патриотическую направленность, связь с родной землей.
Все эти впечатления парижских лет особенно сказались на исполнительстве Листа. Творчество же его в этот период малозначительно. Лист еще только ищет свой путь; вслед за незрелыми юношескими вещами появляются бравурные виртуозные пьесы, которые он с успехом исполнял в концертах, а серьезные произведения (вроде «Революционной симфонии») остаются лишь в набросках.
У Листа все более крепла неудовлетворенность своей жизнью в Париже. Он писал одной из учениц: «Более четырех месяцев я не имел ни сна, ни отдыха: аристократы по рождению, аристократы по таланту, аристократы по счастью, элегантное кокетство будуаров, тяжелая, удушливая атмосфера дипломатических салонов, бессмысленный шум раутов, зевание и крики «браво» на всех литературных и художественных вечерах, эгоистические и уязвленные друзья на балах, болтовня и глупости в обществе, за вечерним чаем, стыд и укоры совести на следующее утро, триумфы в салоне, сверхусердная критика и славословие в газетах всех направлений, разочарование в искусстве, успех у публики — все это выпало на мою долю, все это я пережил, перечувствовал, презирал, проклинал и оплакивал».
Решение покинуть Париж было ускорено событием в личной жизни Листа: он полюбил графиню Марию д'Агу, писавшую повести и романы под псевдонимом Даниэль Стерн. Весной 1835 года они уехали в Швейцарию.
Годы странствий. Поездки в Венгрию и Россию
Начался новый период в творческом пути Листа — годы странствий (1835—1847). Это пора зрелости Листа-пианиста: годы учения окончены, их сменяют бесконечные концертные поездки по всем странам Европы, принесшие ему мировую славу. И одновременно это первый плодотворный период творчества: композитор создает новаторские программные произведения для фортепиано, широко разрабатывает национальную венгерскую тематику, пишет сборники песен, задумывает ряд крупных симфонических сочинений. Постепенно творчество приобретает для него не меньшее значение, чем исполнительство.
Четыре года (1835—1839) Лист вел уединенную жизнь преимущественно в Швейцарии и Италии, жадно впитывая новые впечатления от величественной природы, от произведений искусства старых итальянских мастеров. Эти новые впечатления способствовали созданию большого количества сочинений. Они составили впоследствии фортепианный цикл «Годы странствий», где картины горной природы, зарисовки безмятежной жизни швейцарских пастухов сменяются музыкальным воплощением шедевров итальянской живописи, скульптуры, поэзии. В то же время Лист продолжал работу над переложениями для фортепиано произведений других жанров, как симфонических (Бетховен), так и песенных (Шуберт).
В Женеве открылась еще одна сфера многогранной деятельности Листа — он выступил как музыкальный писатель (совместно с графиней д'Агу). Первый цикл его статей написан на тему, волновавшую Листа на протяжении всей жизни,— «О положении художников и об условиях их существования в обществе». Затем последовал другой цикл статей — «Письма бакалавра музыки», где он продолжал развивать важные мысли о положении художника в буржуазном обществе, о виртуозности, о возможностях фортепиано, о родстве всех видов искусства и т. п.
Не оставлял Лист и исполнительства. Он много работал над техникой, упорно искал новых выразительных возможностей, заложенных в фортепиано, и задумал труд «Метод фортепианной игры». Эти поиски усилили интерес к педагогике — помимо занятий с частными учениками, он вел класс в недавно открытой консерватории в Женеве. Но сам в эти годы выступал редко и большей частью с благотворительной целью.
Из концертов этих лет надо отметить состязание с Тальбергом в начале 1837 года в Париже, куда Лист возвращался ежегодно на несколько месяцев. Выступления в Париже продемонстрировали стремительный рост его исполнительского таланта. Берлиоз в одной из статей назвал его «пианистом будущего». Небывалый успех ждал Листа весной следующего года в Вене. Он дал здесь целый цикл концертов в помощь пострадавшим от наводнения в Венгрии. После концертов он мечтал «с узелком за плечами пешком посетить уединеннейшие области Венгрии». Но тогда ему не удалось повидать родину: Лист еще полтора года пробыл в Италии. В Риме в 1839 году он дал один из первых в истории музыки «клавирабендов» — сольный концерт без участия других исполнителей. Тогда же возникли замыслы крупных произведений — симфоний «Данте» и «Фауст», «Пляски смерти», осуществленных много лет спустя.
В ноябре 1839 года Лист вновь выступил с концертами в Вене и на протяжении ближайших восьми лет совершил триумфальное турне по странам Европы.
Сначала он осуществил свою мечту и посетил родину. Первый концерт состоялся в Пожони, где Лист выступал еще девятилетним ребенком. Теперь его приветствовали как национального героя. Толпы народа встречали Листа на берегу Дуная. Венгерский сейм прервал свою работу, чтобы его представители могли послушать игру знаменитого пианиста. На концерте исполнение только что обработанного Листом Ракоци-марша вызвало взрыв энтузиазма и крики «Эльен!» («Да здравствует!»). В столице Венгрии, Пеште, в день прибытия Листа было устроено празднество и исполнена специально написанная по этому поводу кантата, заканчивавшаяся словами: «Франц Лист, твоя родина гордится тобой!». 4 января 1840 года в Национальном театре состоялось торжественное чествование композитора, во время которого ему была вручена драгоценная сабля — символ доблести и чести. Затем огромные толпы народа приняли участие в факельном шествии по улицам с возгласами «Да здравствует Лист!». Столица Венгрии избрала его своим почетным гражданином, Вёрёшмарти посвятил ему большое стихотворение. На одном из концертов Листа присутствовал Петёфи, который позже, в своей речи в годовщину рождения композитора, с восторгом вспоминал об этом дне.
Находясь в Венгрии, Лист живо интересовался народной музыкой, слушал игру цыганских оркестров, записывал песни, изучал фольклорные сборники. Все это послужило основой для создания «Венгерских национальных мелодий и рапсодий». Стремясь способствовать развитию музыкальной культуры Венгрии, Лист явился инициатором основания консерватории в столице. После посещения родной деревни композитор вновь на долгие годы расстался с Венгрией.
Отсюда он направился в Прагу, затем выступал в городах Германии, Англии, Бельгии, Дании, наезжая временами в Париж. Причем выступал уже не только как пианист, но и как дирижер (впервые Лист дирижировал в 1840 году в Пеште). В марте 1842 года начались его концерты в России.
Лист приезжал в Россию трижды — в 1842, 1843 и 1847 годах. Он дал множество концертов в различных городах, сблизился с многими русскими музыкантами, часто бывал в доме Михаила Виельгорского (с которым познакомился еще в 1839 году в Риме). Уже в первый свой приезд он встретился с Глинкой и оценил его гений. В атмосфере недоброжелательства, окружавшей в светских кругах великого русского композитора, Лист настойчиво пропагандировал музыку только что законченной оперы «Руслан и Людмила», которая вызывала его искреннее восхищение. Он сделал транскрипцию марша Черномора и постоянно исполнял ее в концертах; позже, в Веймаре, неоднократно дирижировал оркестровыми произведениями Глинки. Познакомился Лист также с Верстовским и Варламовым, чьи романсы ему очень нравились, сделал блестящую транскрипцию «Соловья» Алябьева. И всюду, где он ни бывал, просил исполнять для него русские песни. Нередко слушал Лист и цыганские хоры, приводившие его в такое же восхищение в России, как цыганские оркестры в Венгрии. Под этими впечатлениями родились фантазии на темы русских и украинских народных песен.
Концерты Листа в России пользовались необычайным успехом. Серов и Стасов в восторженных словах, как о величайшем событии своей жизни, вспоминали о первом концерте Листа в Петербурге. Дружеские связи с ними он сохранил на долгие годы.
Но если передовые люди России встретили Листа восторженно, то в придворных сферах он нередко наталкивался на скрытую враждебность. Независимое, полное внутреннего достоинства поведение композитора, его смелые, иронические речи, сочувствие к порабощенной царизмом Польше и свободолюбивой Венгрии вызывали неудовольствие Николая I. По словам самого Листа, именно это явилось причиной его внезапного отъезда из России в 1843 году.
Покинув Россию, Лист продолжал свои триумфальные поездки по странам Европы. Много времени он проводит в Германии. Еще в ноябре 1842 года Лист был приглашен в Веймар на пост придворного капельмейстера, но лишь в январе 1844 года приступил к своим обязанностям (для первого выступления он выбрал симфонии Бетховена и Шуберта и увертюру Берлиоза). Затем он концертировал по городам Франции, выступал в Испании и Португалии и в августе 1845 года приехал в Бонн.
Здесь по инициативе Листа были организованы музыкальные торжества в связи с открытием памятника Бетховену. На постройку этого памятника средства собирались в течение ряда лет по подписке; сбор шел плохо. Лист с возмущением писал Берлиозу в октябре 1839 года: «Какой позор для всех! Какая боль для нас! Такое положение вещей должно измениться — ты ведь согласен со мной: недопустимо, чтобы на эту еле сколоченную скаредную милостыню был построен памятник нашему Бетховену! Этого не должно быть! Этого не будет!».
Лист восполнил недостающую сумму сборами со своих концертов и только благодаря его бескорыстию и настойчивости памятник Бетховену был, наконец, сооружен. На музыкальных торжествах в Бонне Лист выступил как пианист, дирижер и композитор — вслед за произведениями Бетховена была исполнена кантата Листа, посвященная великому композитору, когда-то благословившему его на путь музыканта.
После нового посещения Венгрии (в апреле 1846 года) Лист в третий раз приехал в Россию, где выступил в городах Украины и в сентябре 1847 года концертом в Елисаветграде закончил свою деятельность концертирующего виртуоза.
Столь неожиданное прекращение блестящей карьеры в самый разгар шумных успехов поразило многих. Но решение зрело у Листа давно. С юношеских лет он тяготился ролью виртуоза и, несмотря на восторги публики, нередко не испытывал от своих выступлений полного удовлетворения из-за постоянного непонимания и ограниченности буржуазного слушателя. Часто в угоду этому слушателю Листу приходилось исполнять пустые, бессодержательные, но эффектные пьесы, а его пропаганда серьезной классической музыки и сочинений передовых современных композиторов далеко не всегда встречала сочувствие и поддержку: «Я часто исполнял как публично, так и в салонах произведения Бетховена, Вебера и Гуммеля, причем никогда не было недостатка в замечаниях, что мои пьесы «очень плохо выбраны». К стыду своему я должен сознаться: чтобы заслужить возгласы «браво!» у публики, всегда медленно воспринимающей возвышенную красоту в прекрасном, я без всяких угрызений совести я прибавлял немало пассажей и удвоений, которые, конечно, обеспечивали мне одобрение невежд...». И хотя это признание относится к годам юности и Лист горько сожалеет «о сделанных в те времена уступках дурному вкусу», ему и потом не раз приходилось подчиняться требованиям публики.
Листу казалось, что возмущавшая его роль скомороха, шута, развлекающего холодных и пресыщенных богачей, сказывается лишь в деятельности модного виртуоза, а композитор и дирижер более свободны от вкусов публики, у них больше возможностей пропагандировать высокие идеалы искусства. Отказываясь от прибыльной карьеры странствующего виртуоза, Лист мечтал обосноваться на родине, в Венгрии, но в те годы ему не удалось этого добиться. Пришлось довольствоваться местом придворного капельмейстера в столице небольшого германского княжества — Веймаре.
Веймарский период
Веймарский период (1848—1861) — центральный в творчестве Листа. Здесь он создает свои основные новаторские произведения, излагает в многочисленных литературных трудах эстетические взгляды, выступает как дирижер и критик-просветитель, активно пропагандирующий все лучшее в наследии прошлого и музыке настоящего; расцветает его педагогическая деятельность, давшая миру выдающихся пианистов и дирижеров.
В эти годы город Веймар становится музыкальным центром Германии. Лист стремился возродить былую славу этого города, в котором некогда творили Гёте и Шиллер. Трудности в достижении этой цели не смущали его. А трудностей было немало. Возможности театра, которым руководил Лист, очень ограничены; публика, привыкшая к определенному репертуару, неохотно слушала новые произведения; в постановках царила рутина; программы составлялись таким образом, чтобы серьезные сочинения чередовались с развлекательными комедиями и даже цирковыми номерами.
Не имея возможности увеличить состав оркестра, Лист упорной работой добился от него невиданных результатов. Стремясь развить вкус публики, он исполнял современные оперы (Вагнера, Берлиоза, Шумана, Верди, А. Рубинштейна) и произведения классиков (Глюка, Моцарта, Бетховена). Энергия Листа поразительна. На протяжении одиннадцати лет под его руководством на сцене Веймарского театра было поставлено сорок три оперы (из них двадцать шесть шли в Веймаре впервые, а восемь вообще никогда до этого не исполнялись).
Тех же принципов придерживался Лист и как симфонический дирижер. Под его управлением в Веймаре прозвучали все симфонии Бетховена, симфонии Шуберта, многочисленные произведения Шумана и Берлиоза, сочинения Глинки и А. Рубинштейна. Лист устраивал специальные «музыкальные недели», посвященные пропаганде творчества того или иного современного композитора (неделя Берлиоза, неделя Вагнера).
Чтобы сделать понятными широкому кругу слушателей сложные и малоизвестные сочинения, Лист посвящал им обширные критические статьи, разъясняя основные идеи этих произведений и одновременно излагая собственные эстетические взгляды на пути развития современной музыки (статьи об операх Вагнера, «Берлиоз и его симфония „Гарольд"», «„Орфей" Глюка», «„Фиделио" Бетховена» и многие другие).
Однако напряженная общественно-просветительская деятельность не поглощала Листа целиком. Не менее поразительны результаты его творчества — в веймарский период Листом были написаны (или основательно переработаны) основные произведения в самых различных жанрах. Замкнувшись в тихом Веймаре, Лист внешне казалось бы отходит от бурных революционных событий, потрясавших в те годы различные страны (современники упрекали его в равнодушии к судьбам родины и даже в измене демократическим идеалам). Но творчеством своим откликается на них.
В революционные 1848—1849 годы Лист создает «Хор рабочих», вокальный квартет «Веселый легион», посвященный участникам боев в Вене, а под непосредственным впечатлением разгрома революции и массовых казней в Венгрии пишет трагическое «Погребальное шествие» для фортепиано. Теми же событиями вдохновлен новый замысел «Революционной симфонии»: теперь в центре ее должна встать судьба Венгрии. В двух первых частях передавалась скорбь о погибших героях, в третьей разрабатывалась тема Ракоци-марша; симфония вновь не была закончена, ее первую часть Лист опубликовал в качестве симфонической поэмы «Плач о героях».
В веймарский период одно за другим возникают многочисленные произведения Листа — некоторые из них были задуманы и начаты в предшествующие годы. В течение четырнадцати лет появились двенадцать симфонических поэм (из тринадцати), пятнадцать венгерских рапсодий (из девятнадцати), новые редакции фортепианных концертов, «Этюдов высшего мастерства» и «Этюдов по каприсам Паганини», две тетради «Годов странствий» (из трех), а также соната h-moll, симфонии «Фауст» и «Данте», «Гранская месса», песни и многое другое. В этих произведениях утверждались творческие принципы Листа, в полной мере раскрылся его талант композитора — сочинения этих лет явились основным вкладом Листа в сокровищницу мирового музыкального искусства.
Однако ни творчество, ни дирижерская деятельность не приносят Листу признания в Веймаре. Его смелые начинания постоянно наталкивались на противодействие и правящих кругов и консервативно настроенных музыкантов. Вокруг Листа группировался лишь небольшой кружок друзей и учеников — пианисты, дирижеры, композиторы, музыкальные критики, которые противопоставляли себя наиболее сильному и влиятельному музыкальному направлению в Германии — лейпцигской школе. В эпигонах этой «школы» Лист видел воплощение ненавистного ему музыкального мещанства. Окруженный учениками, боготворившими его, и небольшой группой композиторов и критиков-единомышленников, Лист все же чувствовал себя одиноким. Германия, для развития музыкальной культуры которой он отдал столько сил, не стала его второй родиной. Это понимали близкие Листу люди. Вагнер писал: «Ты слишком велик, благороден и прекрасен для нашего медвежьего угла — Германии».
Противоречия Листа и окружавшей его среды все более обострялись. Взрыв произошел на премьере комической оперы молодого композитора Петера Корнелиуса «Багдадский цирюльник», поставленной по настоянию и под управлением Листа (1858). Опера провалилась со скандалом под громкий свист враждебно настроенной публики. Лист покинул театр. Жизнь в Веймаре стала для него невыносимой.
К этому добавились еще личные обстоятельства. Во время последнего посещения России Лист познакомился с княгиней Каролиной Витгенштейн, женой известного русского генерала, приближенного Николая I. Знакомство породило пылкую любовь. (К тому времени произошел разрыв Листа с Марией д'Агу). Витгенштейн переселилась в Веймар, где в течение долгих лет тщетно добивалась развода, в котором ей отказал царь. В результате семейная жизнь Листа послужила предметом постоянных сплетен и пересудов, что ускорило его решение покинуть Веймар. Он завершил свое пребывание в Германии еще одним большим культурным деянием: в августе 1861 года на музыкальном празднестве, организованном Листом, было провозглашено создание «Всеобщего немецкого музыкального союза».
В Риме. Последние годы. Активная общественная деятельность в Венгрии
Утомленный бесплодной борьбой, Лист уединился в Риме. Бурное напряжение творческих сил, величайшая жизненная активность сменились усталостью и разочарованием. В эти годы кризиса (1861—1869), как и в юности в Париже, Лист ищет поддержки и утешения в религии. Крушение надежд на личное счастье, смерть сына, а через три года — старшей дочери усугубили его тяжелое душевное состояние. В этих условиях влияние Витгенштейн, убежденной, фанатичной католички, нашло благоприятную почву (это влияние сказывалось и раньше, что, в частности, получило отражение в некоторых статьях Листа веймарского периода). Поддавшись ее убеждениям, Лист в 1865 году принял сан аббата. Однако, преодолев кризис, он вновь вернулся к творчеству и общественной деятельности. Но без прежней энергии и подъема — после краха в Веймаре его силы оказались надломленными.
В последний период (его иногда называют вторым веймарским периодом) (1869—1886) Лист живет то в Веймаре, то в Риме и ежегодно проводит несколько месяцев в Венгрии, в Будапеште. Он по-прежнему бескорыстен, щедр, дает в Веймаре бесплатные уроки множеству учеников, но эта деятельность значительно уже по размаху, чем в 50-е годы. Тогда среди его учеников были не только пианисты — Лист воспитывал столь же разносторонних музыкантов и общественных деятелей, каким был он сам. Это — Ганс Бюлов, пианист и крупнейший дирижер, активный пропагандист современной музыки (в частности, Вагнера и Брамса), композиторы Петер Корнелиус, Иоахим Рафф, Феликс Дрезеке, пианисты Карл Клиндворт и Карл Таузиг, много работавшие над транскрипциями, и другие. И в последний период среди учеников Листа немало разносторонне проявивших себя музыкантов (например, Э. д'Альбер или А. Зилоти), но все же они прежде всего пианисты. Некоторые из этих пианистов добились всемирной славы (М. Розенталь, А. Рейзенауэр, Э. Зауэр, среди русских — уже упомянутый Александр Зилоти, Вера Тиманова и другие). Всего же за свою жизнь Лист воспитал триста тридцать семь учеников.
Он оказывал также активную поддержку передовым композиторам различных национальных школ. Еще в 50-е годы Лист с горячим сочувствием отнесся к Сметане; тогда же к нему в Веймар приезжал Монюшко. В 1870 году с ним познакомился Григ, полный благодарности за дружеское внимание к своим сочинениям. В 1878—1880 годах Листа повсюду сопровождал Альбенис, что расширило кругозор, укрепило национальные устремления молодого испанского музыканта. Завязывается дружба и с Сен-Сансом: Лист высоко ценил его талант и помог продвижению на сцену оперы «Самсон и Далила», премьера которой состоялась в Веймаре (1877); Лист активно пропагандировал «Пляску смерти» Сен-Санса, сделав ее фортепианное переложение несмотря на то, что им самим было написано произведение на аналогичную тему. Происходят встречи и с молодыми французскими композиторами Дюпарком, д'Энди, Форе.
Все более сближается Лист с русскими композиторами. Еще в 40-х годах он познакомился с произведениями Глинки, которого называл «патриархом-пророком русской музыки», и стал его восторженным почитателем. Столь же тепло Лист относился к композиторам «Могучей кучки». В 1876 году в Веймаре его посетил Кюи, в 1882 году — Бородин, в 1884 году — Глазунов. Бородин оставил интереснейшие воспоминания о Листе, в которых писал: «Трудно представить себе, насколько этот маститый старик молод духом, глубоко и широко смотрит на искусство; насколько в оценке художественных требований он опередил не толь ко большую часть своих сверстников, но и людей молодого поколения; насколько он жаден и чуток ко всему новому, свежему, жизненному; враг всего условного, ходячего, рутинного; чужд предубеждений, предрассудков и традиций — национальных, консерваторских и всяких иных».
Творчество русских композиторов вызывало неизменное восхищение Листа. Он переписывался со многими из них и постоянно просил присылать свои новые произведения (особенно ценил «Исламея» Балакирева, «Детскую» Мусоргского). Лист даже пожелал принять участие в шуточных «Парафразах на неизменную тему» Бородина, Кюи, Лядова и Римского-Корсакова. Именно в творчестве русских композиторов он видел высшее достижение всей современной музыки. Лист говорил Бородину: «Вы знаете Германию? Здесь пишут много; я тону в море музыки, которою меня заваливают, но, боже! до чего это все плоско! Ни одной свежей мысли! У вас же течет живая струя; рано или поздно (вернее, что поздно) она пробьет себе дорогу и у нас».
Разочаровавшись в современной немецкой музыке, Лист еще больше укрепляет связи с родиной. Он становится во главе музыкальной жизни Венгрии, много выступает в Будапеште как дирижер и пианист, причем всегда с благотворительной целью: особенно часто исполняет Бетховена, а также свои сочинения. Крепнут связи с венгерскими музыкальными деятелями, завязавшиеся еще в предшествующие приезды на родину (в 1839—1840, 1846, 1856, 1862, 1867 годах) — с Эркелем, Мошоньи и другими, растет число учеников в Музыкальной академии, открытой по инициативе Листа (1875).
Живя подолгу в Венгрии, Лист интересовался не только ее музыкой, но и литературой и живописью. Он сблизился с художником Мункачи, нередко гостил у него и посвятил ему свою Шестнадцатую рапсодию. Внимание Листа привлекла трагическая судьба Петёфи, и он запечатлел его образ в ряде произведений последнего периода; а на текст великого поэта написал песню «Бог венгров». В своем последнем крупном сочинении — фортепианном цикле «Венгерские исторические портреты» (1886) — Лист воплотил образы выдающихся общественных деятелей, писателей, композиторов своей родины (Петёфи, Вёрёшмарти, Этвёш, Мошоньи, Сеченьи и других). Последняя, тринадцатая симфоническая поэма Листа — «От колыбели до могилы» (1882) вдохновлена рисунком венгерского художника Михая Зичи. Вообще в этот творческий период, не очень богатый произведениями количественно (два фортепианных цикла, 3-я тетрадь «Годов странствий», четыре венгерские рапсодии и ряд мелких пьес для фортепиано, несколько хоровых духовных произведений, песни), венгерская тематика занимает ведущее место.
И Венгрия высоко оценила заслуги Листа. Празднование пятидесятилетия его творческой деятельности в 1873 году превратилось во всенародное торжество. Юбилейный комитет обратился с приветствием ко всей венгерской нации. Город Будапешт установил три ежегодные листовские стипендии для венгерских музыкантов, выбор которых предоставлялся самому композитору. Глубоко тронутый, Лист сказал: «Я весь ваш — мой талант принадлежит вам — я принадлежу Венгрии, пока я жив».
Иначе сложилась его судьба в Германии. Конечно, имя Листа окружено славой, а «Всеобщий немецкий музыкальный союз» даже избрал его своим почетным президентом. Но музыка Листа, особенно симфоническая, почти совсем не исполняется. Когда же речь заходит о новаторах музыкального искусства, другое имя возникает у всех на устах: Вагнер вытеснил его.
Но чуждый зависти, Лист до конца своих дней продолжал пропагандировать вагнеровское творчество. Больной, он приехал на байрейтские торжества, чтобы подчеркнуть своим присутствием значение дела Вагнера, которого считал гениальнейшим композитором своего времени. Здесь, в Байрейте, Лист простудился и умер 31 июля 1886 года.
Публикация подготовлена на основе учебника М. Друскина
